Шрифт:
Это уже позже выяснилось, что все началось с дежурного по станции Никодимова. А сначала думали, виноват путевых дел мастер Жук. Нашлись и свидетели, видевшие собственноглазно, как подлетел Жук на взмыленной дрезине к ремонтникам и крикнул громовым голосом:
— Деньги дают!
После чего бригада в полном составе побросала инструменты и отбыла на станцию Лопушки — получать свою законную трехмесячную зарплату.
На самом же деле, первым заорал дежурный Никодимов, углядевший из своей будки машину начальника станции Филимонова, с утра укатившего вместе с бухгалтером в районный
Зарплату начали выдавать после обеда. А часа в три к Никодимову заглянул мастер Жук с бутылкой «Зубровки» в кармане.
— Должок тебе принес, Сеня, — сказал Жук, со вздохом выставляя «Зубровку» прямо на пульт с разноцветными лампочками. — Прямо сейчас и оприходуем. Да не боись ты, Сеня! Филимонов уже по магазинам поехал, сам видел, а поездов — все одно, до завтрашнего утра не будет.
— Да погоди ты пять минут, — отвечал Никодимов, сглатывая невольную слюну. — Сейчас вот «сотка» проскочит — и разольем.
— «Сотка»? Какая «сотка»? — Мастеру показалось, что он — ослышался.
— Да звонили по линии, как раз перед твоим приходом. Поезд такой, номер сто. Вне графика идет. Из Москвы, что ли… Пассажирский. Да ты не волнуйся, он быстренько проскочит. Десять вагонов всего.
Но мастеру было не до количества вагонов. Мастер вспомнил, как подлетел он сегодня на дрезине к ремонтникам и крикнул… Эх, черт его раздери! Крикнуть-то он крикнул, а вот в какую сторону балансир у проклятой «стрелки» повернут — не посмотрел. Ну, хорошо, если никто «стрелку» не переставлял и поезд № 100 прямехонько в город N пойдет. А если все-таки стрелку трогали?
А здесь как раз и подлетел московский поезд. Прогудел на ходу, прогромыхал всеми своими колесами — и унесся в ту сторону, откуда Жук на дрезине бригаду вывозил. Уже затихла «сотка» вдали, а Никодимов потянулся к «Зубровке» левой рукой, в то же время доставая правой стаканы из тумбочки, а мастер как прислонился к пульту, так и стоял, тупо глядя на лампочки.
— Ты чего это, Федя? За дисциплину переживаешь? — спросил Никодимов, откупоривая бутылку. — Да ведь сам же говорил, что Филимонов по магазинам поехал. Значит, сюда он до завтрашнего утра, точно, не заглянет. Давай?
И вот сошлись два стакана, глухо стукнулись — и разбежались в разные стороны. Смыла холодная «Зубровка» события сегодняшнего дня! А поезд № 100 — тот, что шел вне графика, уже проскочил окаянную «стрелку» и теперь громыхал далеко в стороне от станции Лопушки, постепенно отклоняясь влево от верного маршрута.
Впрочем, кто там из пассажиров поймет, правильно он едет или неправильно? На то ведь и машинист в голове поезда сидит, чтобы за дорогой присматривать! А машинист, как на грех, был новенький, ехал в город N. в первый раз.
Ничегошеньки машинист не заметил!
Странный поезд остановился в степи, в трехстах километрах юго-западней города N., утром пятого мая. Десять вагонов, в них тридцать семь журналистов и сорок шесть депутатов, остальной народ — проводники, секретари-референты и прочий обслуживающий персонал. Короче, человек двести наберется. Ехали они, помнится, в город N. на семинар, посвященный проблемам возврата кредитов Международному валютному фонду. Да не доехали — застряли посреди степи. Это когда поезду рельсов не хватило.
Поначалу все думали, так и надо — немного в степи постоять, поэтому до полудня никто из вагонов не вылез. Журналисты лениво разгадывали кроссворды и наговаривали на диктофоны свои дорожные впечатления для будущих статей, а депутаты — надиктовывали секретарям-референтам проекты очередных постановлений и поминали всуе Мишеля Камдессю, хотя тот о поезде ни сном, ни духом не ведал. И лишь когда подошло время обедать и неожиданно выяснилось, что вагон-ресторан закрыт и туда даже председателей депутатских комиссий не пускают, народ в вагонах заволновался и стал помаленьку выглядывать из купе.
Что? В степи? Заплутали? Серьезно? И вагон-ресторан закрыт? Ну, знаете ли, господа, это никуда не годится! Сгоряча группа депутатов кинулась бить начальника поезда вместе с машинистом, но тех и след простыл. Видать, поняли, в какую историю вляпались, вот и ударились в бега. А лавры Ивана Сусанина ни того, ни другого не устраивали.
Народ зароптал. Кто-то предлагал взять двери вагона-ресторана штурмом, а кто-то шнырял в толпе и собирал по два рубля на срочную телеграмму в Москву. Короче, страсти накалялись пропорционально нарастающему аппетиту. И не известно, до каких крайностей могли бы дойти пассажиры, вдруг оказавшиеся голодными в степи, да еще и без телефона, если бы не забрался на крышу вагона директор ресторана Прохоров.
— Так что с провизией у нас полный порядок, господа! — так он сказал. — Картошки имеется в наличии на семь дней, рису — на пять, а лаврового листа, я так думаю, аж до Нового года хватит. Поэтому предлагаю панику прекратить и совместно подумать, как нам отсюда выбраться. Предложения будут?
— Штаб по спасению нужно избрать! — крикнули из толпы.
— Со штаба и начнем, — согласился Прохоров. — Попрошу выдвигать кандидатуры.
Вот что значит — лидер! И часа не прошло, как выбрали пассажиры и штаб, и комиссию по учету и распределению продуктов, и кладовщиков… Кстати, при штабе и комендантской роте местечко нашлось. Да мало ли что может стрястись в степи, где до милиции по прямой — триста верст, а до ОМОНа, пожалуй, и того больше? Ну, а начальником штаба, естественно, избрали Прохорова. Во-первых, прирожденный лидер, а во-вторых, директор вагона-ресторана. Это вам не хухры-мухры!
На этом, собственно, организационная сторона дела и закончилась.
Обед в тот день выдавали сухим пайком: по стакану чая на едока и по бутерброду. В вагонах еще доругивали всех подряд, от сбежавшего машиниста до Камдессю, а в ресторане уже собрался штаб из пяти человек — в послеобеденной тишине обсудить создавшееся положение.
— Не хотел бы вас расстраивать, господа, — сказал начальник штаба Прохоров, оглядывая своих подчиненных взглядом бывалого стратега, — но если у нас и дальше такие обеды пойдут, сахару и на три дня не хватит! Ну ладно, об этом позже. Илья Степанович, как там у тебя дела? С нашим месторасположением определился?