Там, высоко-высоко
Шрифт:
– Иппат Ронский, мой отец, – коротко прокомментировал Лоран.
Тяжело терять своих родных. А Иппат Ронский умер, если не ошибаюсь, лет пятнадцать назад, когда Лоран был еще ребенком. Может, именно этим и объяснялся его несносный характер?
– Мне жаль, что ваш отец ушел из жизни так рано.
– Жаль? – неприятно засмеялся мой мучитель. – Он уничтожал таких, как ты, тысячами. Возможно, убил и твоих родителей… И тебе его жаль? Ты серьезно?
Как же он меня раздражал! И чего мне вздумалось сочувствовать этому снобу? Это голод и усталость
– Астра, прости. Но меня бесит, когда мне лгут.
– Ну так отправьте меня домой. Я не понимаю, чем может помочь вам никчемная рабыня. Да еще лгунья.
Из окна миллиардами глаз на меня смотрела ласковая ночь. Полнолуние уже завтра, и я с нетерпением ждала этого часа.
Я сильно вздрогнула, когда почувствовала руки на своих плечах. Лоран тотчас отдернул их и прошептал сквозь зубы наверняка что-то неприятное обо мне. Ну и пусть. Чем сильнее его злю, тем быстрее он захочет от меня избавиться.
– Давай договоримся так, – отчеканил Лоран, – мы сейчас ужинаем, а потом проводим один небольшой эксперимент. Если он проходит удачно, я оплачиваю все долги твоего хозяина, твое обучение у искусников и больше ни разу не приближусь к тебе на магический выстрел.
– А если неудачно?
– Тогда мы пойдем длинным путем и повторим попытку. Но до этого ты будешь учиться искусству некроманта и делать все, что скажу, без лишних вопросов.
– И что это за эксперимент?
– Я же сказал – без лишних вопросов. То, что сочту нужным, ты узнаешь, но не более.
Нет, все-таки он меня довел! Я с вызовом взглянула этому самоуверенному типу в глаза. В густом, почти черном фиолете плясало оранжевое пламя свечей, отчего взгляд казался бешеным. Но и чарующим тоже. Я сбросила столь неуместное очарование и закусила удила:
– Это если я соглашусь участвовать в вашем эксперименте. А я его не давала. И не дам, по крайней мере, до тех пор, пока вы не расскажете его суть.
– Дашь. У тебя нет выбора. И очень скоро ты поймешь это, – зло бросил он. – Нам туда…
И он быстро двинулся по галерее, не заботясь, последую ли я за ним.
Голубая гостиная, в отличие от той части дома, что я успела увидеть, покорила своим уютом и подействовала умиротворяюще. Шелковые обои и причудливым образом драпированный тюль мягко светились в полумраке. Белоснежная мебель казалась невесомой от покрывавшей ее кружевной резьбы. В пушистом ковре ноги утопали по самые щиколотки. И никаких обнаженных каменных девиц с канделябрами, никаких портретов и зеркал в кичливых подрамниках. Комнату освещали пара трехрожковых подсвечников да огонь в камине, облицованном изразцовой плиткой. Но больше всего меня восхитил клавесин. Небольшой, на причудливо согнутых ножках, он стоял у окна, а на его полированной крышке играл лунный свет.
Не удержавшись, я приблизилась к этому благородному инструменту и коснулась клавиш. Они радостно отозвались волнующе чистым звуком. По спине пробежали мурашки от удовольствия.
– Ты умеешь? –
– Вы будете разочарованы. – Я с сожалением отошла подальше от соблазна и спросила: – Где здесь ванная комната?
– Там, – показал Лоран на спрятанную за тюлем дверь.
Когда я вернулась, меня встретили чудесные звуки вьемонского вальса.
Надо отдать должное, Лоран играл бесподобно. Музыка лилась то нежно, как вздохи влюбленных, то рассыпалась озорным бисером. Человек, который так чувствует музыку, не может быть плохим.
Я тихо приблизилась и встала за его спиной, наблюдая, как длинные пальцы порхают по клавишам. Мне тоже хотелось порхать. В лунном свете по траве из облаков под ласковое мерцание звезд…
Когда пришли слуги и начали накрывать на стол, Лоран прервал игру и обернулся ко мне. На его лице играла грустная улыбка. Она полностью преобразила его, и я невольно улыбнулась в ответ.
– В детстве этот вальс мне всегда на ночь играла Эриана. Давненько я его не вспоминал. А тут вспомнилось.
– Ваша рабыня? – уточнила я, так как имя было эльфийское.
Прозвучало, признаюсь, несколько резко. Но как получилось.
– Моя няня. – Лоран резко захлопнул крышку клавесина и встал. Я последовала за ним к столу.
Мой похититель ел быстро, но при этом аккуратно. Кровавая лепешка бифштекса таяла на глазах, и каждый кусочек запивался густым вином, которое то и дело подливал в хрустальный бокал прислуживающий за столом эльф. И скорее всего, неживой. Я нервно сглотнула. Заметив это, Лоран махнул лакею. Когда тот вышел, аппетит постепенно овладел и мною.
Сливки оказались восхитительны, бисквит таял во рту, а кофе – умопомрачительно ароматный: с взбитой пенкой, а на ней розочкой из корицы. Признаюсь, съела я неподобающе много, но никак не могла остановиться. Изящная астра из нежного крема буквально умоляла меня: «Тезка, ну съешь меня, пожалуйста!». Я вздохнула и нерешительно потянулась к вазочке с пирожными.
– Вкусно? – Вопрос Лорана заставил меня одуматься и вспомнить, где я нахожусь.
Он с улыбкой стирал остатки вина с уголков ярко-красных губ белоснежной салфеткой. Словно вампир кровь.
– Сладко, – буркнула я и убрала руки на колени. – Вы говорили про какой-то эксперимент.
– Действительно.
Лоран залпом осушил бокал, поднялся и жестом пригласил следовать за собой. Он снова превратился в высокомерного сноба, и это радовало. Так я чувствовала себя в большей безопасности.
В молчании мы спустились сначала в холл, где Лоран прихватил плащ, а затем в подземелье, заставленное рядами стеллажей. Магический огонек некроманта выхватывал книги, лежащие вперемешку со всевозможными пробирками, штативами, заспиртованными частями тел самых невообразимых существ, грудами костей и прочей гадостью. Пропетляв по лабиринту всякого некромантского хлама, мы уткнулись в небольшую железную дверь. Но прежде чем открыть ее, Лоран заставил меня надеть плащ.