Там, за рекою, — Аргентина
Шрифт:
Однажды вечером ливень застиг нас в автобусе по пути на Копакабану, в каких-нибудь пяти минутах езды от нашей цели. В скором времени на улицах остановилось движение трамваев, машин и автобусов. Из русла мостовой вода стала разливаться по тротуарам. Продавцы затопленных магазинов не успевали вылавливать плывущие коробки и перекладывать их на верхние полки. Они торопливо опускали жалюзи, чтобы хоть немножко задержать потоки мутной воды.
Многокилометровая змея автомашин беспомощно замерла на центральной авениде; пассажиры либо спали, либо читали вечерние выпуски газет.
Через три часа ливень кончился. И сразу же на улицах появились сеньоры и сеньориты в подоткнутых юбках, с туфельками и нейлоновыми чулками в руках.
И лишь спустя еще два часа из головы охромевшей процессии машин были убраны автомобили с залитыми водой распределителями.
Но в Рио-де-Жанейро бывают минуты, когда для уличной пробки вовсе не требуется наводнения. Едва пробьет пять часов дня, как центральную авениду Риу-Бранку заливает поток машин, помогая переселению торгового центра города в жилые предместья. В это время бурное движение в обоих направлениях приостанавливается, поток машин, следующих к порту, растекается по боковым улицам, а со стороны порта по всей ширине авениды десятью колоннами начинает катиться новый мощный вал автомобилей. По крайней мере так ежедневно планирует полиция. Но иногда, при смене направления, нити затягиваются в узел там, где этого меньше всего ожидаешь. И тогда вся эта автолавина останавливается, разливаясь в двухкилометровую реку сгрудившихся машин. У одного из шоферов лопается терпение, он нажимает на кнопку клаксона и не отпускает ее. К нему присоединяется второй, пятый, десятый, сотый — и современная авенида моментально превращается в загон со стадом блеющих овец. Одни шоферы хохочут, выглядывают из машин и машут руками девушкам в окнах контор. Другие переговариваются с соседями азбукой Морзе своих гудков.
Пассажиры негодуют. Нетерпеливые иностранцы покидают такси и автобусы. Но искушенные кариоки остаются на местах; они знают, что и двумя километрами дальше картина та же самая, и что по другой улице все равно из города не выехать.
Рев клаксонов постепенно затихает. Спустя двадцать минут голоса уже подают лишь отдельные машины. А через полчаса общее блеяние вспыхивает с новой силой.
Через час стадо пускается в путь.
Пробка произошла по вине одного-единственного лотасона, который при смене направления вклинился на конце авениды Риу-Бранку в широкий встречный поток автомобилей.
К месту затора из боковых улиц нахлынуло много новых машин, устье авениды оказалось закупоренным, и вавилонское столпотворение на колесах было готово.
Бразильский автоклуб часто проводит в Рио-де-Жанейро мероприятия по повышению безопасности работы транспорта. Не легкая это задача в городе с бурным уличным движением.
Благодаря деятельности автоклуба на крупнейших площадях Рио-де-Жанейро время от времени открываются необычные выставки. На подмостках экспонируются остатки неузнаваемо изуродованных легковых машин, разбившихся при катастрофах. Создается, однако, впечатление, что для большинства посетителей этих выставок подобные экспонаты служат скорее развлечением, нежели устрашающим примером. Почти все прохожие заключают свои комментарии на один лад: «Из такого уж не скрыться…»
Эта фраза не случайна. Достаточно лишь бегло просмотреть газетные сообщения об автомобильных авариях. На авениде Варгас произошла уличная катастрофа. Сорвавшаяся тяга пробила днище картера. За омнибусом, мчащимся на полной скорости, по бетону мостовой потянулся длинный след разлившегося масла; водители задних машин оказались в беспомощном положении, когда первая из них, заскользив, стала выделывать рискованные па. Хуже всего пришлось лотасону с десятью пассажирами и грузовику, который вез в кузове рабочих. В итоге — груда перевернувшихся машин и в них сорок трупов. Шофер омнибуса скрылся.
Перед тоннелем, ведущим к Копакабане, автобус попал на мокрую мостовую, потерял управление и полным ходом въехал на тротуар. Один человек был задавлен. Шофер скрылся. В его автобус, загородивший часть дороги, врезался другой, а за ним третий. Число убитых и раненых возросло. Водители обоих пострадавших автобусов бесследно исчезли. Они скрылись сразу же, как только произошла катастрофа, несмотря на то, что могли предотвратить следующее столкновение и сохранить много жизней. Но они бежали не от страха. Ими руководил закон, которому юристы прочих стран дали выразительное название: закон «ударь и беги!» Бразильские законодатели назвали его законом in flagranti.
Этот закон приводит к тому, что в девяноста девяти случаях из ста водители машин
Но если шофер объявится по истечении двадцати четырех часов с момента происшествия, арестовать его никто не имеет права. Ему достаточно будет внести незначительный денежный залог и изъявить желание добровольно являться на допросы. До вынесения судебного решения он может не только безнаказанно ходить, но и ездить по улицам города.
Лишь совсем недавно Бразилия поняла всю бессмысленность и отсталость закона in flagranti. Правовой комитет бразильской палаты депутатов внес предложение отменить его и ввести новый, согласно которому бегство виновника катастрофы с места происшествия должно караться двойной мерой наказания. Возможно, что этот закон и поспособствует тому, чтобы уменьшились ужасные цифры уличных происшествий в бразильской столице, но 4 тысячи убитых и раненых в 5 тысячах катастроф за один год — этот факт куда больше потрясает гостей Рио-де-Жанейро, чем его жителей. В беспощадной и жестокой стране, где человеческие жизни обрываются не только под автомобильными колесами, но и у плохо защищенных станков, и в борьбе с суровой природой, и под косой болезней, цена человеческой жизни падает. Чья-то смерть на улице не взволнует жителя Рио-де-Жанейро, который за полчаса до этого в ресторане сидел лицом к лицу с человеком, отмеченным печатью медленной смерти, — с прокаженным; этого жителя не потрясет годовой баланс в 4 тысячи убитых и раненых, если он знает, что в Бразилии проказа медленно убивает полмиллиона людей, хотя наука и дала человечеству промин, диазон, сульфетрон и много других действенных лекарств от проказы. В стране, где правительство охотнее покупает танки, нежели медикаменты для спасения сотен людских жизней, не волнует простая и будничная трагедия человека, кончившего свой путь под колесами автомобиля. Прав был один наш земляк, который свел свои бразильские впечатления к одной фразе:
— Если здесь кого-нибудь убивают, то к его изголовью ставят две свечи, и этим все исчерпывается…
На улицах Рио-де-Жанейро к вам нередко может подойти прилично одетый кариока и попросить, чтобы вы прочитали ему номер и маршрут проезжающего трамвая. Он не умеет ни читать, ни писать, как и миллионы бразильцев. По официальным данным, в Бразилии 40 процентов, то есть 20 миллионов, неграмотных. Оппозиционные круги называют цифру в два раза большую, и это, вероятно, ближе к правде. Вряд ли вы рассмеетесь над пожилым человеком, который покупает на остановке газету, садится в автобус и с Серьезным, сосредоточенным выражением лица принимается читать, держа ее… вверх ногами. Этот человек, на чьем лице жизнь отметила не одну заботу, притворяется умеющим читать только потому, что ему стыдно за свою — неграмотность перед самим собой и перед другими. Он бы наверняка стал учиться, будь у него хоть малейшая возможность. Но Бразилия дала своим гражданам только закон об обязательном школьном образовании. Строительство же школ и подготовка учителей — это пока лишь несбыточная мечта большинства бразильцев. А организация, которая об этой их мечте заявляет во весь голос, по мнению нынешних официальных представителей Бразилии — организация неконституционная и небразильская. Когда после вступления Гаспара Дутры на пост президента по всей Бразилии развернулось строительство новых церквей, на стенах президентского дворца появилась надпись, которая вряд ли смогла бы стать заголовком статьи в правительственных газетах послевоенной Бразилии:
«Дутра действует по призванию. Ему бы быть кардиналом, а не президентом. Церквей у нас хватает, а школ — ни одной!»
Средства сообщения Рио-де-Жанейро открывают человеку, впервые попавшему в этот город, еще одну страничку жизни, общую для всех кариок. Она гораздо менее трагична, чем повальная неграмотность, однако о ней скромно умалчивают все справочники. Жители Рио-де-Жанейро знают об этом неотвязчивом мучителе. Иностранцу они не говорят о нем, а наедине и между собой награждают его самыми крепкими словечками португальского языка, которые опускаются в словарях. Причина их ожесточенности весьма прозаична.