Там, за синими морями… (дилогия)

Кондаурова Елена

– Как пошли? А зелье? – возмутилась брюнетка, даже не догадываясь, чего она только что избежала.

– Пусть она тебе зелье варит! – отрезала Далира, напирая на них всем своим немаленьким телом и подталкивая к выходу.

– Слушай, чего она так разоралась? – уже дома недоуменно спросила Пила, распечатывая еще одну бутыль вина. – Из-за того, что ты ее огрела, что ли?

– А нечего к тебе руки тянуть! – агрессивно заявила Лика. – Еще раз потянет, я ее так шарахну, что костей не соберет!

– Да ты ее и так не хило шарахнула! – восхитилась Пила. – Ни разу не видела, чтобы она так разорялась!

– А то! – пьяно хихикнула Лика. – Сдавайся, ведьма,

ночной дозор!

– Да, все это, конечно, здорово, – сказала Пила, опрокидывая очередной стакан, – только где мы теперь приворотное зелье возьмем?

– Да-а! – снова расстроилась Лика. – Бедная Нета!

– Слушай, а как там она сказала? Пусть тебе твоя подруга зелье варит?

Лика честно попыталась вспомнить, но у нее не получилось.

– Ну...

– Так, наверное, она в тебе силу углядела, и ты тоже сможешь зелья варить?

Вот это Лика поняла хорошо.

– А что, и смогу! – с пьяной уверенностью заявила она, и начала шарить по кухне в поисках необходимых ингредиентов.

На пол посыпались пучки трав, которые Дорминда хранила здесь на всякий случай. Она отобрала некоторые из них и довольно улыбнулась.

– Так, то, что надо!

Набрала в кастрюльку воды из стоящей в углу бочки, предварительно расплескав половину и не обратив на это никакого внимания, поставила на огонь. Магическую зажигалку Таш ей все-таки купил, и с его разведением даже у пьяной Лики проблем не возникло. За время, пока вода закипала, она старательно крошила сухую траву ножом, что-то бормоча себе под нос. Пила не вмешивалась, не забывая, однако, наливать вина себе и подруге.

Вода закипела, и травы отправились в кастрюлю. Варево побулькало минут пять, и Лика решительно сняла его с огня и поставила на стол.

– Теперь самое важное! Наговор!

Она наклонилась над котелком, и куда подевался хмель? Движения стали плавными и уверенными, на лице и в глазах не было заметно и следа опьянения.

Неуклюжие стихи полились, вводя в транс и ее, и совершенно обалдевшую от такого поворота Пилу.

Серая вода, чужая беда, Ненависть подлая, Змея подколодная, Покинь сердце холодное! А у белых ворот Конь копытом бьет, И со светлых дорог Молоко течет. Уходи впотьмах, Позабудься, страх! Прячься в темных углах, Не блести в глазах! Там у синего бога Стоит любовь у порога И тем, кто не спит, Прямо в душу глядит. Подними свой взгляд, Приходи в мой сад, В тишине ночной Загляни в окно. Там горит свеча, Свет блестит в очах. Там опять не спят, Там рядком сидят. Связанные – не развяжутся, Скованные – не расцепятся, Молодые други, светлые супруги Неотанна с Кивеном!

Лика дунула на отвар, и глаза ее на мгновение засветились зеленым светом, впрочем, Пила не была на сто процентов уверена в том, что это было наяву, а не показалось ей с пьяных глаз.

Лика подняла голову.

– Ну, что, идем?

– Куда?

– Как куда? К Нете, конечно!

– Эй, подруга, а ты что, не помнишь, как нас с тобой сегодня оттуда выперли?

– Ничего! – Лика была уже в таком состоянии, что ей было море по колено. – Скажем, что пришли мириться и покажем бутыль! Я не знаю ни одного мужика, которого нельзя было бы соблазнить дармовой выпивкой!

– Ну, это да. А вот как ты собираешься подсунуть ему свое зелье?

– В вино добавлю, разумеется! – Лика уже вытащила еще две бутыли и начала отливать от каждой понемногу. Потом взяла кастрюльку и щедро разбавила вино своим варевом.

– Эй, слушай, а нам же тоже придется пить?

– Само собой! – пожала плечами Лика, снова затыкая бутыли.

– А мы, случаем, того, не влюбимся в Кивена? Или он в нас? – Пилу даже передернуло от такой перспективы.

– Не-а! – беспечно мотнула головой Лика. – Я же только их имена назвала, так что нам с тобой, подруга, ничего не грозит!

– Ну, если так, тогда пошли!

Как они добрели до дома Неты, Пила позже не смогла отчетливо вспомнить. Все было как в тумане. Только уже у самого дома голова несколько прояснилась, и это было очень кстати, потому что Кивен, как того и следовало ожидать, был не очень-то рад их видеть. Но Лика оказалась права, и при виде двух приличного размера бутылей он все-таки сменил гнев на милость.

В общем-то, Кивен оказался не таким уж плохим парнем, или Пиле просто показалось это спьяну? Во всяком случае, посидели они душевно. Лика развлекала всех своим пением, а немного погодя возмутилась, что поет в одиночестве, и к ней присоединились все остальные. Страшно представить, что получилось. Кивен был очень милым, улыбался и подливал барышням вина, не забывая и свою жену. В результате все прилично нахрюкались, и Пила как-то упустила момент, когда все началось. Очнулась только тогда, когда Кивен уже стоял перед Нетой на коленях и клялся в вечной любви. Похоже, для Неты это тоже было неожиданностью, потому что она шарахнулась от него, как мышь от дикого кота. Пиле даже показалось, что если ее муж будет настаивать на своих чувствах еще мгновение, то она спрячется от него под стол. К счастью, Кивен настаивать не стал, просто беспомощно сложил руки и опустил голову, а по его пьяному лицу потекли слезы. Нета, не выдержав такого зрелища, нерешительно вышла из своего угла, подошла к непутевому мужу и погладила по голове. Тот начал жадно целовать ее руки, но тут Пилу потянула за собой Лика, и она не увидела, что было дальше.

Обратная дорога, кстати, запомнилась еще хуже, чем дорога туда.

Вернувшийся вечером домой Таш обнаружил на кухне полный разгром и следы попойки, а также совершенно пьяную Рил, безмятежно спящую в верхней одежде на неразобранной постели. Первым делом он избавил свою рабыню от одежды, не от всей, разумеется, иначе никакого самообладания не хватило бы. А так дело обошлось всего несколькими украденными поцелуями. Ну да, он же вор, значит, имеет право! И совесть могла заткнуться и валить на все четыре стороны!

Потом вернулся на кухню и навел там порядок, чтобы скрыть следы преступления от бдительной служанки.

Потом пошел к себе, хотя закрытая дверь Рил тянула его к себе как магнит.

Он разбудил ее на рассвете, незадолго до того времени, когда обычно приходила Дорминда.

Просыпаться она не хотела. Хныкала и стонала от головной боли, до тех пор пока Таш почти насильно не влил в нее кружку рассола. Только после этого она открыла глаза и огляделась.

– Ну, и в честь чего вчера был праздник? – поинтересовался он. – И с кем, кстати?

– С Пилой, конечно! – ответила Рил, страдальчески морщась.

Таш молча протянул ей простоквашу, в которую намешал много всяких ингредиентов, и это было то самое знание, которое давал только богатый жизненный опыт. Она отпила несколько глотков и поморщилась, на вкус эта дрянь была намного хуже, чем ее вчерашнее зелье, но в голове сразу прояснилось. И она продолжила пить маленькими глотками, между делом рассказывая о вчерашнем визите к Нете, который произвел на нее такое тяжелое впечатление.