Тамада. Исповедь с микрофоном
Шрифт:
Маша напрягла зрение, чтобы лучше разглядеть водителя. Темные волосы, свисавшие длинной челкой на лоб, острый подбородок, ямочки на щеках и доброе, улыбчивое лицо. Оно показалось ей знакомым. Но вот только где она могла видеть этого человека? Парень продолжил:
– Ай-я-яй. Стыдно не узнавать своих одноклассников. Я Андрей. Мы с тобой на географии за одной партой сидели. В шестом классе, помнишь?
– Наверное.
Маше стало стыдно признаваться в том, что она не может вспомнить человека, учившегося с ней в одном классе. Пусть даже прошло уже столько лет. Хотя, какого– то мальчишку по имени Андрей она припоминала. Правда, после седьмого класса его родители вместе с сыном переехали в город, а девушка продолжила жить и учиться в поселке.
– Кашубов Андрей? Ты еще постоянно просил у меня карандаши и потом не возвращал.
Последний
– Ну, наконец, то вспомнила. Садись, одноклассница. И прости за платье.
Маша порядком устала идти пешком, к тому же новые туфли успели натереть ноги еще до того, как она их сняла. Она чуть-чуть посомневалась, и, обогнув автомобиль неуверенной походкой, села на переднее пассажирское сиденье. Машина тронулась. Печка обдувала приятной теплотой, заставляя тело понежиться от неожиданного комфорта. Нынешнее лето выдалось не жарким, а ночью откровенно холодало. Она вновь посмотрела на Андрея. Сейчас он не казался ей опасным. Почему она тогда почувствовала тревогу, шагая по проселочной дороге? Вполне себе хороший парень с дурацким платком на лице, которым он плотно закрыл дыхательные пути, как только девушка села в машину. Наверное, всему виной ее девичья впечатлительность. Универсал покачивался на ямах и выебонах, словно лодочка, тем самым вгоняя девушку в сон. Маша пыталась сопротивляться, но не смогла побороть внезапную сонливость. Будто на тело накинули тяжелое одеяло из сновидений – таких жарких и приятных, со сладким эфирным запахом. Из последних сил, почти уснувшая, она поделилась с попутчиком новостью, заботившей ее сознание весь сегодняшний день.
– А у меня скоро свадьба.
– Знаю, милая. Я все о тебе знаю. Не тревожься, я о тебе позабочусь.
Бурый провел в тайге без малого двадцать четыре дня. Мужчина в первую же неделю напал на след косолапого, обнаружив тайное место спячки. В яме под хвойником зверь пережидал лютые морозы, а как потеплело, двинул по течению реки вниз. Днем животное спускалось к водоему, чтобы утолить жажду, а к вечеру возвращалось в лесную чащу, пробивая лапами большие рваные просеки. Охотник хорошо изучил повадки медведя, так что погоня не обещала быть долгой. Бурому крайне необходимо вернуться домой быстрее, ведь теперь в его жизни появилась девушка, которая его ждет. Она и раньше была, но только теперь официально – со словесным признанием и первым робким поцелуем.
В один из дней, когда пришло время варить уху из свежевыловленного сазана, Бурый перебирал содержимое рюкзака. Ему никак не удавалось найти мешочек со спичками, приготовленный Машей. Обычно, мужчина складывал особо важные вещи в середину, чтобы случайно не намочить, но видимо под тяжестью походного котелка, мешочек провалился на дно. Рыская рукой по рюкзаку, он нащупал странный металлический предмет, вонзившийся в край брезентовой ткани. Сначала он подумал, что отыскал складной перочинный ножик, но высунув находку наружу – обомлел. В ладони лежала дивного вида голубая брошь с двумя серебряными розочками. Из каждого бутона распускалось по три листика с золотым напылением. Сказочная вещь, переливающаяся всеми своими гранями на таежном солнце. На обратной стороне красовалась гравировка с латинской буковкой М. Бурый крепко сжал брошку в руке, лег спиной на прибрежные камни и закурил, наблюдая за потоком реки. Все-таки, как мало человеку нужно для счастья. Шикарная природа. Чистый воздух. Прекрасная Маша. Скоро я буду с тобой.
На семнадцатые сутки возле лагеря послышался звенящий шум консервных банок. Деревья трещали и крошились под тяжестью ударов невиданной силы. Вопли и рык звучали настолько громко, что казалось, в лесную чащу приземлился самолет, громыхая реактивными двигателями. Бурый выскочил из палатки, передернул затвор винтовки и стал всматриваться в ночную глушь. Чуть севернее палатки, за каменистым выступом, выглядывала звериная морда. Медведь угодил в ловушку. Наступив лапой в капкан, животное заметалось от боли и, запутавшись в стальной проволоке, обессиленно свалилось на пригорок. Медведь тяжело дышал, выдыхая огромные клубы пара из ноздрей и пасти, стараясь высвободиться из плена. Из его глаз выступали настоящие человеческие слезы. Быть сентиментальным на охоте – себе в погибель. Конечно, Бурый не желал животному страданий, но всегда выставлял ловушки возле лагеря на ночь. В целях безопасности. Если медведь нападет на спящего человека в палатке, то шансы на спасение равны нулю. А так, заслышав шум – остается возможность дотянуться до оружия и одним точным попаданием снести косолапого с ног. Сегодня, их привычные роли поменялись. Медведь охотился за мужчиной, а Бурый должен был стать его добычей. Но один единственный выстрел из винтовки расставил все по своим привычным местам.
Подъезжая к поселку на своем джипе, Бурый достал телефон из нагрудного кармана. В тайге связи никогда не было, так что держать гаджет включенным не имело смысла. Пришло короткое смс от Маши – скучаю. На второй день после его ухода. Казалось странным, что девушка больше ничего не написала за время его отсутствия, хотя переписки не являлись чем-то первостепенным для мужчины. Главное, как она на него смотрела. Влюбленным, восторженным, мечтательным взглядом. Бурый решил приготовить сюрприз и не сообщать о своем возвращении. Лучше неожиданно ворваться к ней на работу, засыпать комплиментами и подарить огромный букет роз. Да, так определено будет романтичней. Но сначала, необходимо выгрузить тушу медведя в холодильную камеру, иначе трехнедельный вояж останется бессмысленным. Тухлое мясо удастся продать, разве что, местному фермеру на корм свиней.
Провозившись часа два с половиной со свежеванием медвежатины, Бурый все-таки загрузил тушу в холодильник – порубил мясо на части топором и упаковал в полиэтилен. Огромная горизонтальная камера еле закрылась, оставляя просвет между створками, так что пришлось сверху положить зимнюю резину. Готово. Теперь можно заняться более приятными делами. Мужчина принял душ, сбрил трехнедельную бороду и, переодевшись в брюки и футболку, засобирался на свидание. На площадке шаркала бабулька – соседка по дому, пытаясь выкрутить перегоревшую лампочку.
– Привет, бабуль. Давай помогу.
– Спасибо, внучок. А то бабка старая, руки не слушаются. Боюсь, как бы не навернуться с высоты.
Бурый взобрался на табуретку и аккуратно выкрутил цоколь. Заменив использованную лампочку на новую, мужчина вернул конструкции прежний вид. Свет озарил лестничное пространство. Бабулька возрадовалась, чавкая вставной челюстью:
– Ну, спасибо, внучок. Я бы в жизнь не смогла. Говорю деду, что темень в подъезде, ведь расшибусь на смерть. Иди меняй. Да только ему окромя бутылки, ничего не интересно. Сутками пьет, окаянный.
– Да не за что, тут минутное дело. Вам если помощь нужна, то заходите.
Бабушка подняла глаза на Бурого, внимательно осматривая мужчину. Она страдала старческим маразмом и плохо видела, но все же признала в нем соседа. Ее добродушное морщинистое лицо в одночасье сделалось испуганным:
– Коля, ты ли это? Ах, господи, какое горе, какое горе. И ведь никто же подумать не мог, что так станется.
Бабулька начала причитать, охать и креститься, болтая пальцами по воздуху. Ее еще сильнее затрясло, будто она увидела привидение, заставившее ее комично болтать седыми кудрями. Она схватила табуретку и, не отрывая ее от пола, потащила в сторону квартиры, произнося несвязные между собой отрывки из библии. Главное до такого не дожиться. Уж лучше там, в тайге. Один на один со зверем. Бурый презирал старость, не желая становиться беспомощным и потерять рассудок. Обуздавший силу, познавший ее истинное предназначение, никогда не сможет от нее отказаться.
Палатка со свежими цветами находилась в метрах двадцати от дома. Там, на стихийном рынке продавали всякую всячину – от вязаных носков, резных поделок по дереву и до жестяной кровли, сворованной с соседнего коровника. Туристы в поселке – событие невиданное, поэтому продукция раскупалась местными, часто по принципу товар-товар-водка. Бартерный обмен с обязательным банкетом после. Хотя, почти у каждого дома росли цветочные сады с дикими фиалками, лютиками и незабудками, спрос на культивированные цветы был необычайно высок. Бывало, что Армен – смешной деревенский флорист со сросшимися бровями и густыми усами, за двадцать минут продавал внушительные катки с цветами, заготовленные на целый день. Своей гордостью он считал выращенный в теплице особый вид чайной розы – мягкого оранжевого цвета с нежно-лиловым оттенком. Сегодня, торговля у армянина не шла, вызывая в душе сильные приступы досады. Бурый поприветствовал старого знакомого: