Тамала
Шрифт:
Но день проходит. Прошел. Село солнце. Владимир прилег на кровать. Не спит - прислушивается. Поселок замер, смолкли собаки. Где-то поухал филин и улетел, кажется, за реку.
Часы на столе, но Владимир не решается подойти к ним, посмотреть время. Он ждет. Как это будет, когда статуя оживет? И что потом - завтра?..
За стеклами в саду ветер. Шумит листва. Время тянется, тянется. Подкрался сон.
Был он недолгим. Разбудил Владимира звук шагов, скрип половицы. Владимир поднял голову. Статуя шла к двери. Подошла
Девушка стояла среди кустов смородины. Владимир подошел к ней.
– Почему все не так?
– спросила она.
– Что не так?
– отозвался Владимир.
– Нет костров. Только звезды.
– Звезды были всегда, - ответил Владимир.
– А где кочевье, стан?
– Этого уже нет, - сказал Владимир.
– Куда все делось?..
– Ушло, - ответил Владимир.
– Все уходит.
Девушка повернулась к нему. Глаза ее были глубокими, темными. Владимир ничего не рассмотрел в них. Может, не понял. Потом она обернулась к степи:
– Хочу туда.
Восток посветлел. Поднялся золотой горб, и, словно вытолкнутая кем-то сильным, нетерпеливым, над горизонтом взмыла луна. Обозначились горы - далекие, смутные, как облака.
– Наши горы!
– воскликнула девушка.
– Но где люди?
Владимир молчал.
– Боюсь,..
– говорит она и, не оглядываясь, уходит в дом.
Владимир делает шаг за ней, останавливается. Тоже чувствует страх. И ту же раздвоенность: что происходит? Странный, невероятный сон?..
И почему он в саду? Владимир ощущает ветер, ночную прохладу. Ветер - это хорошо, думает он, приду в себя!.. Но разговор... Возможно ли это? Владимир подставляет разгоряченное лицо ветру. Он себя загипнотизировал. Сколько дней наедине со статуей...
Наверно, час Владимир стоит в саду, стараясь убедить себя, что ничего не было - все сон. И не решается войти в галерею. Вдруг статуя ждет его?..
Все-таки он возвращается. Статуя на месте, такая же неподвижная. Владимир облегченно вздыхает.
Проходит в свой угол, ложится.
Сон к нему не идет. Да он и не спал; сердце у него холодеет: непокорный резец, пятнышко кожи под отслоившимся камнем, только что разговор в саду...
– все это было! И все бред. Та же неуверенность овладевает Владимиром. Хочется встать и бежать прочь.
В это время статуя поворачивается - какая там статуя, трясет головой Владимир, - идет к нему.
Наклоняется близко к его лицу.
– Есть степь, - говорит она, - горы. Уйдем туда.
Это она говорит ему - уйдем?.. И ждет? И надо ей отвечать?..
– Как я могу уйти?
– спрашивает Владимир.
– Со мной.
Наклоняется ниже - глаза в глаза:
– Ты меня освободил - ты мой. Пойдем.
– Не пойду, - говорит Владимир.
– Не хочешь?
– У меня здесь друзья, Тамала...
– Я Тамала. Ты меня называл - Тамала!..
Владимир молчит.
– Есть другая? Ты ее любишь?..
Глаза по-прежнему глядят в его глаза, завораживают - Владимир не в силах пошевелить рукой. Надо что-то ответить. Не заговоришь - превратишься в камень.
– Как ты... жила?
– спрашивает Владимир.
Фраза нелепая, косноязычная. Девушка может не понять. Но она понимает.
– Я спала. В долгом сне...
Голос шелестит над Владимиром, как шорох трава там, в лощине, где стоял камень. "Увидеть тайну!.." Было солнце и небо. И звонкий девичий смех. А тайна здесь - шепчет немыслимые слова:
– Ты освободил меня, ты мой. Пойдем.
Владимир не пойдет, не пойдет!
– Не хочешь?
– Нет.
Девушка отворачивается, уходит. Опять она статуя. На тонкой подставе.
"Бред, бред..." - звучит в голове у Владимира. Может быть, он устал? Может, на него повлияла легенда, рассказанная Тамалой? Так она вот - Тамала, только что говорила ему: "Пойдем". Невероятно, не может быть!
Мысли путаются в голове у Владимира.
Просыпается он внезапно, и первый взгляд его-на небо, на солнце. Схватив закопченное стекло, мимо статуи - ночные сны - наваждение - Владимир выбежал в сад.
Все проходило так, как должно быть. Тень надвинулась на солнце, сначала отщипнув краешек диска. Потом, осмелев, заняла половину. Замолкли птицы, скот повернул с пастбищ в поселок -и вот уж вокруг сумрачно, вечер. Владимир вертел перед глазами стекло, увлеченный зрелищем. Тамала теперь смотрит в трубу, жалеет, что Владимира нет рядом.
И он жалеет. Надо было уехать с ней, не отходить от нее. Не было бы - Владимир ежится - ночного бреда.
Солнце скрылось все. Владимир опустил стеклышко.
– Прощай, - услышал он вдруг за спиной.
– Не оборачивайся.
В небе и на земле стояла ночь.
– Прощай. Ты мне чужой.
За спиной прозвучали шаги, удаляясь.
Вокруг было темно.
– Тамала!
– Обернулся Владимир.
Никто ему не ответил.
Яркий луч ударил в глаза; Начиналось второе утро. Зашевелились птицы. Владимир бросил стекло, кинулся в галерею. Здесь было пусто. Резцы, молотки лежали, как Владимир оставил их вчера днем. Статуи не было.
Выбежал за порог, на дорожку. Калитка была открыта. Степь - как распахнутые ворота. Человек в ней - былинка. Где ты? Владимир оглядывал горизонт, холмы. Может, тебя унес ветер, может, ты за холмами? Тамала...
Владимир вернулся в галерею. Сел на табурет. Попытался взять себя в руки, рассуждать здраво. Он освободил девушку от тысячелетнего сна. Она в степи - в родной степи, полной цветов и солнца. И еще в степи люди - араты, охотники. И шатры: сколько людей выехало на покосы. Она встретит своих.