Шрифт:
Грешнов Михаил Николаевич
ТАМАЛА
– Куда мы идем, Тамала?
– Увидеть тайну!
– Тайна - все время тайна...
– Ты увидишь ее сейчас!
Они шли по бесконечным увалам. Сглаженные ветрами холмы поднимались перед ними и опадали. Владимир представил, как неуютно здесь бывает зимой. Но сейчас хакасская степь полна зелени и цветов. Берег Оны далеко позади. Там лагерь исследователей, приехавших наблюдать солнечное затмение. Там и отец Тамалы, проводник экспедиции.
А Владимир, Тамала идут по степи, и Владимир спрашивает:
–
– Еще немного.
Владимир не астроном. Владимир скульптор. Попал в экспедицию случайно, его утащил с собой Вересный, друг и вечный искатель. "Поедем, проветришься, - предложил он Владимиру. В мастерской ты сам превратишься в камень". Проветриться стоило. Но Саяны, Хакасия - это же на краю света! "Пусть себе, - убеждал Вересный, - зато новые края, новые горизонты. Найдешь что-нибудь интересное". Интересного у Владимира было и так достаточно; скульптуры к арке в честь очередной летней олимпиады," памятник" Кибальчичу. Но Вересный - друг детства: родились в один год, жили на одной улице. "Сколько продлится экспедиция?" - спросил Владимир. "Три недели, месяц, - ответил Вересный.
– Да брось ты подсчитывать!" Убедил, Владимир дал согласие. В смету он не вошел, ехал на сдои собственные, поэтому начальник экспедиции не возражал: пусть едет.
И вот они с Тамалой в степи, холмы, как волны, поднимаются перед ними и опадают. Степь кажется бесконечной. Ветер ходит над ней, звенит в ушах, когда Тамала, Владимир сбегают с холма. И звенят жаворонки - их песня не прекращается ни на минуту. Вниз с холма и опять вверх. Немножко кружится голова, и кажется, степь качает Владимира и Тамалу.
Владимир порядком набил ноги, но Тамала не дает ему отдыха:
– Нам еще вернуться до темноты!
Владимир едва ковыляет за ней, готовый разругаться, рухнуть в траву, как вдруг с невысокого гребня Тамала показывает рукой:
– Гляди!
Лощина, округлая, как дно питьевого ковша, зеленая с синевой под ярким июньским небом. В центре, в самой низинке, неожиданная и, кажется, здесь ненужная серая глыба.
– Камень?..
– спрашивает Владимир.
– Не простой камень.
– Тамала увлекает его с холма.
– Живой!
Они подходят к камню. Высотой в человеческий рост, он стоит отвесно, чуть углубившись в землю. Кто его здесь поставил?.. Не базальт, не мрамор, оглядывает его Владимир. И не гранит.
– Живой, - повторяет Тамала.
Владимир, не отрываясь от камня, усмехается чуть заметно.
– Профессор Гриднев сказал - живой, - настаивает Тамала.
– Что за профессор?
– Из Москвы. Осматривал камень два года тому назад. Я был здесь, отец был, профессор сказал: здесь тайна.
Владимир все еще оглядывает глыбу, пробует на звук ногтем. Камень звенит.
– Еще говорил профессор, что камню тысяча лет. Удивлялся, почему его не опрокинуло ветром, не занесло - знаешь, какие здесь бури? Камень высвобождается от наносов.
– Интересно.- Владимир опускается к подножью камня.
Не засыпан пылью, песком. Углубление под ним - естественное при его тяжести.
– Я знала, ты заинтересуешься, - говорит Тамала.
– Как он здесь появился?
– Ну как... Мало ли в степи памятников?
– Захоронение?
– Владимир вспомнил ряды могильных камней в степи на пути экспедиции.
– Может, захоронение. Профессор искал могилу Баир-хана.
– Кто еще такой - хан?
– Есть легенда о Баир-хане и его красавице-дочери...
Владимир не слышит последних слов. Прикидывает: что можно сделать из камня? Богиню степей? Как представить себе Богиню?.. Или сделать Тамалу? Вот такой, какая она сейчас: порывистая, красивая...
Опять стучит ногтем по камню. Камень отзывается звоном.
Когда оборачивается к девушке, Тамала говорит уже о профессоре:
– Хотел увезти камень в Москву. Но заболел и умер. Может, подарить камень тебе?
Тамала степнячка, хакаска. Студентка Красноярского медицинского института. Знает свои края, любит просторы, степь. Такие натуры отличаются щедростью.
– Подарить?
– спрашивает она.
– Подари!
– говорит Владимир.
– Видишь?
– Вересный радуется.
– И у тебя находка. Скучать не будешь. Пока это Луна найдет на Солнце. Да и что тебе затмение? Две минуты зрелища... А ждать - не меньше, чем три недели. Инструменты не все доставлены.
Палаточный городок на берегу Оны еще не сложился. Груз не разобран, должна подъехать вторая группа ученых, А те, что приехали, заняты. Только у Владимира ничего нет. Кроне дружбы с Тамалой. Но дружбой не проживешь. Владимир привык к работе и теперь в общей суете, подготовке ученых к предстоящему дню затмения чувствует себя не у дел.
– Переправить камень я тебе помогу, - обещает Вересный.
– К нам, - говорит Тамала, - Видел, какая у нас веранда?
– оборачивается к Владимиру: - Работай, пожадуйста!
Вересный договорился с начхозом экспедиции, с рабочими, через день камень был у Тобоевых в доме Тамалы. Тут его сгрузили, перенесли в галерею.
Галерея - конечно, звучит. Скромнее - застекленный коридор, место работы и отдыха Тамалы. В доме два входа: обычный, через который носили дрова, воду, и второй - через галерею в небольшой сад, заросший смвродиной и стелющимся ранетом.
Тамала уехала обратно в палаточный городок к отцу, а Владимир принялся разбирать инструменты.
Он вполне представлял, какой сделает статую. С поднятой головой, с откинутыми ветром волосами - Тамалу, когда она показывала ему камень: "Смотри!" Юность, степной порыв будет в статуе. И еще вдохновение. И, немножечко тайны, о которой рассказывала Тамала.
До затмения три недели, ПОТОКА, пока будут свертывать городок, пройдет не меньше недели. Времени, определяет Владимир, хватит. И уверенности, желания хватит. Владимир даже не задает вопроса, выйдет ли статуя. "Выйдет! Может, потому, что Тамала подарила ему камень? Может, от задора, от юности, ведь и ему, Владимиру, двадцать шесть лет.