Тамбур
Шрифт:
Пропал свободный вечер, на который она сделала такую крупную ставку. И ни к чему были эти билеты, и выглаженное вечернее платье, и вкусный обед, и ее вымученная улыбка тоже была ни к чему.
Он все равно ушел.
— Мам, вы разводитесь? — Дочь присела к столу сразу после того, как хлопнула дверь. — Мама! Не плачь!
— Не знаю, — та подняла опухшее лицо. — Вот когда я говорю с клиентами, мне вроде бы все ясно. А теперь — ничего.
Девочка протянула горячую дрожащую руку и погладила мать по мокрой щеке. Та благодарно
— Ты ведь любишь меня?
— Очень. — Оля говорила серьезно и в этот миг казалась старше своих четырнадцати лет. — Но и его тоже. Знаешь, я много думала о том нашем разговоре, в ресторане. А вдруг ты права, и ему просто нужно перебеситься?
Юлия досуха вытерла щеки и покачала головой:
— Нет, тут дело серьезное. Уж поверь моему опыту. Ладно, мы, девочки, справимся. — И, перегнувшись через стол, поцеловала дочь. — Если мы разведемся, с кем ты…
— Мама! — отшатнулась та. — Как ты можешь такое говорить! Конечно, я останусь с тобой и с Дерри!
У Юлии чуть отлегло от сердца. Она ведь наслушалась немало душераздирающих исповедей о том, как дети желали уйти с отцом. Папа такой добрый, веселый и ласковый. Мама — грустная, часто плачет, читает мораль…
И ребенок зачастую начинал обвинять в распаде семьи именно мать. Какая от нее радость? Папа прав, что уходит, и я пойду с ним! А что оставалось делать матери?
Намыливать петлю? Начать пить? Или тупо внушать себе, что жизнь не кончена?!
— Кстати, — уже со слабой улыбкой сказала она, — никак не могу понять, зачем ты назвала нашу собаку Дерри?
Овчарка была взята из питомника ее старых знакомых. Юлия заранее договорилась, что купит суку (они мягче), и как только появились щенки, их с Олей позвали на осмотр. Оля моментально выбрала черно-коричневый комочек и сказала, что если уж нужно называть на букву "Д", то пусть будет Дерри. А Дерри — так назывался городок из произведений Стивена Кинга, которым зачитывалась Оля. Надо сказать, что события в том городке штата Мэн происходили не слишком приятные.
Убийства, исчезновения детей и взрослых и прочие милые вещи, вплоть до аномальных явлений. И потому каждый укус Дерри владелица автоматически ставила в счет ее имени. «Как вы яхту назовете, так она и поплывет!»
Но этим вечером собака была очень подавлена семейным скандалом и вела себя тише воды, ниже травы.
Забившись под ноги Оле, она тягостно вздыхала и закатывала глаза с таким видом, будто желала дать полезный совет, да не могла.
— Почему? — Оля улыбнулась. Она уже успокоилась — или заставила себя казаться спокойной. — Ты же знаешь, что я читала в то время, когда ты купила собаку. А вот почему ты билеты порвала, а?
— В самом деле! — Юлия с досадой нащупала в кармане кофты обрывки. — Могли бы пойти вдвоем, а третий продать. Прости. Иногда просто голова кругом идет…
— Да я все понимаю.
Конечно, что-то она и выиграла. Дочь уже не вела себя с нею так резко, почти нахально,
Вечер они провели вместе, отчаянно дуясь в карты.
Оля играла лучше, может, потому, что всерьез увлеклась. Ее мать только делала вид, что ее волнуют не правильно взятые прикупы, и рассеянно отдавала проигрыши — играли, по семейной традиции, на спички. Дерри была тут же рядом и с интересом совала свой мокрый нос в самый неподходящий момент — когда игроки расплачивались. В конце концов, собака ухватила большой коробок хозяйственных спичек и с победоносным видом Ильи Муромца растоптала его вдребезги. При этом у нее был такой вид, как будто она раз и навсегда избавила семью от лютого врага.
Все было вроде неплохо, но Юлия той ночью не спала. Муж не вернулся. Спала ли Оля — неизвестно. С некоторых пор дочь стала такой взрослой, что задавать подобные вопросы было нелепо. Не спит — стало быть, есть о чем подумать. Дерри шлялась по коридору и тяжело вздыхала. Она отчетливо осознавала, что в доме неладно и нужно держать ночную вахту.
Утром, в понедельник, Юлия наскоро собрала дочь в школу, погуляла с собакой и снова упала на постель.
Ей удалось подремать всего ничего — пару часов. Потом снова тревожные мысли. Муж не перезвонил. Значит, все. Она перегнула палку Та, другая, конечно, оказалась ласковее. И наверное, красивее. И черт-те что еще!
А теперь она должна сидеть у телефона и ждать звонков. Ночь с понедельника на вторник. Смена началась час назад, а звонок был всего один, да и тот пустяковый.
Это была легкая ночь В понедельник даже те люди, у которых серьезные проблемы, больше думают о работе, чем о телефоне доверия.
Зазвонил телефон Она взглянула на часы и сняла трубку — Добрый вечер, — приветливо сказала она. Даже если бы весь мир рушился, и при этом зазвонил ЕЕ телефон, она все равно говорила бы с участием в голосе. — Вас слушают.
— Я уже вам звонил, — еле слышно прошептал голос, и у нее по спине пробежала ледяная змейка. Галина узнала этот голос!
— Да-да! — воскликнула она, перекладывая трубку в левую руку и открывая журнал. — Вы — Даня!
После короткой паузы голос прошептал, что, кажется, имени не называл Или называл? Та ночь кажется ему сном, полным дурных кошмаров.
— Вы не называли имени, — спохватилась Галина. — То есть… Называли. Вот у меня тут записано…
Женщина не знала, как загладить свой промах. Имя ей назвал следователь, однако нужно ли было Дане знать о его визите? Будет ли он с нею говорить после этого?