Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда
Шрифт:
– Перестань, – поморщился хан, – я не для того прервал охоту, чтобы слушать твои извинения. Не испытывай мое терпение.
Али-бей кивнул. Дворцовый этикет требовал сладкого многословия, но старый мудрей его не одобрял.
– Ко мне явился лазутчик, человек доверенный, до того не подводивший. Он утверждает, что эмир Тимур с огромным войском уже вошел в наши земли.
– Как велико войско?
– Лазутчик утверждает – семь корпусов конница и пехота. Ну и как всегда у Тимура – вспомогательные отряды: инженеры, строители.
Хан на мгновение прикрыл глаза, мысленно прикидывая приблизительную численность вражеского войска. Выходило много. Он посмотрел в глаза Али-бею пронзительным взглядом.
– Как думаешь, сколько?
Али-бей сразу понял вопрос.
– Полагаю, не меньше двухсот тысяч, – решительно сказал он.
– Я думаю также. Как далеко Тимур?
– В двухнедельном переходе.
Тохтамыш скрипнул зубами.
– Совсем рядом!
Хан пытался понять, почему враг так неожиданно оказался на его землях. Мысль работала бешено: «Ох и хитер Железный Хромец! Начал поход еще зимой и шел за растущей травой, по мере продвижения весны на север, чтобы дать коням корм».
– Кого и как быстро мы можем выставить?
– Надо посылать гонцов немедля во все улусы – от Булгара до Крыма.
– Посылай!
– Уже написал всем, в первую очередь – Хаджи-беку из клана Суфи, что правит Крымским улусом. Ему идти дальше всех, зато на него можно положиться.
– Отдай распоряжение, пусть едут.
Али-бек встал, поклонился и вышел. Вернулся вскоре, удовлетворенно кивнул.
– Уже поехали. Гонцы были готовы, я ждал только твоего согласия, великий хан.
– Ты все сделал правильно, Али-бей. Клянусь, когда я разобью Тимура, ты получишь достойный тебя трофей. А теперь обсудим – на какие силы мы можем рассчитывать.
Обсуждали недолго, поскольку знали, сколько конных может выставить каждый улус. Выходило по численности – как у Тимура. Только у Тимура войско уже собрано в кулак, а когда подойдут воины из улусов – еще вопрос. Должны прибыть не позднее десяти дней. Из ближних улусов того же Сарай-Бату – дня через три-четыре. А из Крыма быстро не доберешься. Хорошо, если за две недели успеют. А ведь там воины сильные, да и сам Хаджи-бек – человек, преданный Тохтамышу.
– Где будем бой давать?
Али-бей вытащил из-за пазухи шелковый сверток, развернул. Это оказалась уже знакомая Тохтамышу вышитая карта. Али-бей поводил по ней пальцем.
– Мы можем успеть вот сюда.
Хан наклонился. Палец Али-бея упирался в голубую извитую ниточку.
– Это река Терек. Быстрая, почти всегда холодная. Перейти ее даже летом непросто, а сейчас, по весне, она полноводна. На ней и остановимся. Река – защита, переправляющиеся не смогут сохранить боевой порядок. Там мы и будем их бить.
– А успеем к сроку?
– До Терека и нам и Тимуру идти одинаково, если не будем медлить. У нас тумен Бектута, – напомнил Али-бей.
– Это который четыре года назад ходил на Хлынов и вернулся с трофеями?
– Он, – кивнул Али-бей.
– Передай ему мой приказ – сегодня же сниматься и идти к Тереку.
– Слушаюсь, мой повелитель.
По дворцу забегали слуги, помчались во все концы города гонцы, призывая к хану военачальников.
Бек Ярык-оглан, сын Бураджара и троюродный брат Бек-Суфи, единственное, что спросил у Тохтамыша, – не ведет ли Тимур с собой боевых слонов?
– Нет, мой багатур, лазутчик о том ничего не сказал.
Лошади боялись невиданных животных и поднимались на дыбы, мешая строй.
– Тогда разобьем Тимура, – уверенно заявил Бек Ярык.
– Услышал бы Аллах всемогущий твои слова, уважаемый бек.
Воины из самого Сарай-Берке, из юрт вокруг города поднимались в седла и колоннами, посотенно, направлялись в степь.
«Ничего, Тимур, мы еще посмотрим, чья возьмет! – злорадствовал хан. – Хотя надо отдать Хромцу должное – неожиданно нагрянул. Войны начинаются всегда летом – когда тепло, когда есть трава для лошадей. Необычное время Тимур выбрал, можно сказать, врасплох застал. Ничего, я это припомню, когда войско его разгромлю. Нету воинства сильнее, чем у Золотой Орды!»
Хан даже грудь выпятил от гордости. По взмаху его руки, по его велению приходят в движение тысячи, десятки, сотни тысяч верных нукеров. Но в глубине души таился холодок, некое сомнение, даже, пожалуй, и страх. Войско у Тимура огромное, дисциплина железная, военачальники опытные, а сам Тимур мало того что хитер и мудр, так и решения у него всегда нетрадиционные и, как ни удивительно, приводящие к победе.
Неуверенность Тохтамышу еще придавали два предыдущих поражения от Тимура. Последнее, при Кондурче, было очень жестоким и кровопролитным. С обеих сторон было потеряно убитыми по половине войска, а это ни много ни мало – сто тысяч воинов. Таких быстро не вырастишь. Не одно сражение воин пройти должен, чтобы опыта набраться. Немногим удается остаться в живых после трех-четырех битв. Зато оставшиеся были действительно хороши. Но и они не устояли перед гулямами Тимура. Потому хан и побаивался, хотя внешне храбрился.
И даже себе самому боялся признаться хан, что не уверен в исходе предстоящей битвы. От битвы, от ее исхода, зависит многое. Победит Тохтамыш – на многие годы Тимура уже можно будет не бояться, земли и улусы его захватить, пока он будет зализывать раны.
А если повезет Железному Хромцу, то это будет не просто победа в бою. Тохтамыш вместе с поражением потеряет престол. Всегда найдутся недовольные, имеющие право на престол, – тот же Тимур-Кутлук, в крови которого течет кровь Джучи. Или Идигей, верная собака Тимура, изменник и предатель, по которому плаха плачет, – он тоже будет рад освободившемуся трону.