Тамлейн - пленник королевы фей
Шрифт:
– Не ходи! Там огонь!
– предупредил ее сзади все тот же детский голос, когда она начала карабкаться вверх по заросшим мхом ступенькам к выходу из туннеля.
На этот раз Дженет не стала оборачиваться. В темноте все равно ничего не разглядишь. А вот опасность за спиной всегда может таиться. Откуда она знает, чего хочет то существо из туннеля, если только оно действительно там есть. В замке не было детей, которые могли бы здесь шалить. А силуэт, который она раньше заметила, был похож на ребенка. Может, призрак?
Дженет выбралась наверх и вздохнула с облегчением. Спертый воздух туннеля остался позади.
Жаль, что подземный ход не вел сразу к опушке леса, но если поспешить, то отсюда можно быстро дойти туда.
В лесу ведь ночью опасно, темно, неприятно, настойчиво нашептывал голос разума, но Дженет к нему не прислушивалась. Она спрятала кинжал за корсажем, клинок расположился меж девичьих грудей, чуть порезал стебли розы, еще недавно пытавшейся срастись с телом Дженет. Наверное, таким образом мертвая девушка, по имени Элоиза, пыталась заполучить новое тело, а вместе с ним и новый шанс на жизнь. Но явилась дама в золотом, потанцевала с Дженет, и Элоиза стала чахнуть. Скоро роза совсем высохнет. Ее лепестки начали вянуть от середины, но были все еще свежими по краям.
Каким образом мертвая девушка могла превратиться в розу? Для Дженет все еще оставались загадкой обычаи лесной жизни Тамлейна. Она не понимала многого, из того, что он ей говорил или делал. Что если он действительно хитроумный эльф, который решил погубить ее своим подарком? Или на самом деле он любил Элоизу, а не ее, и специально подарил ей розу, чтобы его возлюбленная завладела новым телом. Тело было выбрано удачно, ведь Дженет не только молода и красива, она еще и является единственной наследницей графского замка, богатств и земель. Хотел ли Тамлейн отдать ее тело белой розе по имени Элоиза, чтобы путем обмана стать хозяином угодий ее отца?
Мысли путались. Либо ее воображение слишком разыгралось от ночной прогулки по темноте, либо она упустила что-то важное. Любил ли ее Тамлейн? Или это она сама так хотела его любви, что готова была поверить в иллюзию взаимности? Вот и сейчас она идет в лес, чтобы подвергнуть себя опасности. А зачем? К чему такая спешность? Разве нельзя дождаться момента, когда Радуга прилетит к ней днем?
Дженет с досады тряхнула головой. Ощущение было таким, будто чьи-то водянистые пальцы проникают ей в мозг и полностью лишают ее возможности мыслить самостоятельно. Кто-то навязывал ей свои мысли. Кто-то, оставшийся позади в туннеле?
Дженет обернулась. Но там не было никого. Силуэт замка вырисовывался вдали на фоне полной луны. Девушке не верилось, что в замковом рву или в подземном туннеле могут обитать существа, способные захватить разум человека в плен. Но ведь так с ней и вышло! В голове роились мысли настолько мрачные и ужасные, что хотелось от них бежать. Кто-то советовал ей то выхватить кинжал и перерезать во сне всех спящих в замке, то заколоть саму себя, то найти и убить Тамлейна. О его коварстве голоса в ее голове шептали первым делом.
– Убей его, иначе он убьет тебя!
Дженет отмахнулась от этих мыслей, как от роя надоедливых насекомых. Казалось, что водянистые, леденящие сознание пальцы все еще ощупывают ей затылок. Солнечный цвет ее волос должен был бы отогнать всех созданий ночи, но почему-то не отгонял.
Вместо того чтобы пойти к лесу, Дженет двинулась к холму. Ведь там, впереди, горел костер. Возле
Никаких живых существ рядом не было. Только тени плясали, жутко и энергично. Бывает ли пир теней? В таком случае тени развлекаются далеко от своих хозяев. Они кружились, будто под музыку. У теней были рога, хвосты, копытца, крылья и шипы. Это нечеловеческие тени. Дженет смотрела на них, приоткрыв от удивления рот.
Тени плясали кругом, складываясь в такой же хоровод, как на ее браслете. Дженет переводила взгляд с них на браслет и обратно. Похоже, тени копируют ее украшение. Можно подумать, что их откидывают те, кто пляшут вокруг костра, но, обойдя холм, Дженет вдруг поняла, что нет ни костра, ни тех, кто его разжег. Тогда откуда же исходили теплый свет и жар, который она ощущала? Судя по треску пламени и мягкому оранжевому сиянию, она была уверена, что тут горит костер. Похоже, что-то она упустила из внимания. Дженет начала обходить вокруг холма второй раз и тут до нее донеслись звуки разговора. Стоило свернуть за холм, и она действительно увидела костер и каких-то детей, сидящих вокруг него. Только голоса у них были совсем не детскими.
– Ночь! Холод! Люблю ночь! Моя кожа в ночи горит ярким пламенем. Но днем я напоминал бы живое солнце, если б водяные эльфы не выспорили день для себя, мы бы водили наш хоровод и при дневном свете.
– Кому нужен день, если ты сам горишь пламенем в ночи. Не грусти! Давай водить огненное колесо, соединив все наши пламенные тела, и пугать пахарей.
– Пахари больше не спят на полях. Они знают, что мы здесь.
– А вот знать в графском замке об этом не знает. Может, слетаем к ним и всех там перепугаем. Они решат, что замок горит, едва увидят нас. Вот смеха-то будет.
– Нельзя, эта земля уже не наша. К тому же, добросовестные слуги могут окатить нас водой. У них такие ушата, бочки и ведра. Мы станем мокрыми, как рыбы, а водяные эльфы поднимут нас на смех.
– Да, верно, даже если бочкой вина окатят, это будет неприятно. Но как же тогда развлечься, если нет ни пахарей, ни безопасного для нас замка?
– Подождем прохожих?
– Каких? Откуда им здесь взяться?
Дженет переводила взгляд с одной фигуры на другую, пытаясь понять, кто из них говорит. Реплики исходили то с одной стороны костра, то с другой, а голоса говоривших совершенно не отличались друг от друга по тональности. Все были одинаково шипящими, похожими на приглушенный бас. Такого не бывает! У всех людей немного разные голоса. Но люди ли перед ней?
– Путники когда-нибудь появятся, - деловито пообещал кто-то у костра.
– Коробейники. Менестрели. Бродяги, в конце концов. Будет с кем развлечься.
– И кого ужалить огнем, - радостно подхватил голос с другой стороны костра. После его замечания, все дружно захохотали.
Дженет вдруг обрадовалась, что они до сих пор ее не заметили. Может, уйти отсюда подобру-поздорову. Но ноги будто приклеились к подножию холма.
– Коробейники!
– неприязненно взвизгнул кто-то.
– Люблю разорять их короба и обжигать их самих. Но если снова перепутаем их с Квентином, то это он с нами развлечется, а не мы с ним.