Тамо далеко (1941)
Шрифт:
И здесь я никакой не Владимир Мараш, следовательно, надо разбираться со своей новой ипостасью. Итак, Владимир Сергеевич Сабуров, 1924 года рождения, кадет выпускного класса 1-го Русского Великого князя Константина Константиновича корпуса, вероисповедания православного, холост, не был, не имею, не привлекался. Страна вокруг — Королевство Югославия, городок — Бела Црква, восемьдесят километров от Белграда и пять от границы с Румынией.
Отец — бывший штабс-капитан Добровольческой армии Сергей Владимирович Сабуров. Мать — Ольга Борисовна, в девичестве Рауш фон Траубенберг, дальняя родственница Врангеля, того самого «черного барона». Родители выбрались в двадцатом году из Крыма чуть ли не последним пароходом,
Брат — Сергей, младше меня на три года, кадет пятого класса, он-то мне передачку и принес. Мать по старым связям сумела пристроить нас в корпус, потому как тянуть одной троих детей (еще и сестренка есть, Ольга) очень непросто. Серегу предполагали на днях произвести в вице-унтер-офицеры, но как оно теперь сложится, неизвестно.
Перепало от меня Мишке Левченко, с коим мы враждовали с первого года обучения из-за его карьеризма. Все время лез вперед, не стесняясь порой распихивать остальных. Ну долез ты до фельдфебеля — и успокойся, дальше кадету расти некуда, жди выпуска, так нет! Ничего, я ему…
Стоп. Не о том думаю. Или это не мои мысли, а Сабурова?
Мне надо сообразить, что делать дальше — ведь завтра-послезавтра, за неделю-другую фашисты раскатают югославскую армию в блин, оккупируют и раздербанят страну на паях с итальянцами, болгарами и венграми! Что тут успеешь? Предупредить, что набранные из хорватов армии перекинутся к немцам и обрушат всю оборону? Да кто мне поверит… Удрать из корпуса и пробираться через Румынию или Грецию в Россию? Без денег, без знания языка? Ладно, предположим, но меня в СССР если не сразу расстреляют, так в Гулаг упекут — белоэмигрант, кадет, офицерское отродье. Даже если нет, то какие перспективы? А никаких, призыв и фронт. И никто мои прогнозы слушать не будет.
Оставаться здесь? Нет уж, увольте, валить надо отсюда, и как можно скорее. Я когда в Боснии по молодости вышивал, такого про здешнюю историю наслушался — мама не горюй! Хорваты — католики, сербы и черногорцы — православные, босняки — мусульмане, все говорят на одном языке и каждый народ обожает соседний так, что кюшать не может. И такая любовь без надзора сверху мгновенно скатывается в резню. Единственная сторона, мало-мальски симпатичная в конфликте — и то коммунисты, но даже они успеют отличиться, когда начнут стрелять русских, обвиняя их в поражении. И в ответ русские создадут Охранный корпус, который неумолимая логика событий приведет под гитлеровские знамена.
Вот, собственно, и весь небогатый выбор.
Ладно, что у меня в активе? Идеальное знание местных условий от Сабурова и восьмилетнее обучение в корпусе от него же. Четыре языка, два года службы в российской армии, два года войны добровольцем в Боснии. Почти тридцать лет работы спортивным функционером, сперва в Федерации стрелкового спорта, потом в Федерации практической стрельбы. То есть, я носитель весьма неочевидных местным методик и приемов, не считая знаний о том, как будут развиваться события. Уж чего-чего, но историю Второй Мировой войны мужчины моего возраста помнят прилично, по крайней мере основные вехи…
Что в пассиве? Я для всех чужой. Белых русских сербы невзлюбят, поскольку королевскую армию немцы отплющат за неделю, и вину за это повесят именно на русских офицеров, что приведет к попыткам резни. В ответ белоэмигранты чуть меньше, чем полностью вольются в «Русский охранный корпус», и
В Румынии и без того собственный фюрер Антонеску, в Болгарии тоже несладко, остальные страны вокруг — Италия с Муссолини, Венгрия с Хорти да Третий Рейх с Гитлером, роскошный комплект. И куды крестьянину податься? Валить, валить куда подальше! Хватит, навоевался.
Сперва разузнать обстановку и добыть деньжат. Скорее всего, надо будет добраться до Белграда, к матери Сабурова. На дно залегать смысла нет — рано или поздно выловят. Выбираться через Хорватию-Австрию и прочих сателлитов Рейха дураков нет, значит остается только дорога морем. То есть, в любой порт на Адриатике, а оттуда… А действительно, куда? В Греции вот-вот война начнется, Франция под немцем, в Африке Роммель и Монтгомери друг друга по пескам гоняют… Не в Турцию же! Разве что в Испанию… Ага, к драгоценному каудильо Франко, разве что пересадку там сделать? Во, оттуда в Аргентину! Матросом наняться, европейцев в Аргентине привечают, там как раз должен быть этот, как его, с железнодорожным именем… а, Перрон! Работа там есть, с языками не пропаду, испанский как-нибудь выучу. Здесь же, чтобы от меня толк был, надо для начала убедить местных, что я ценный кадр. Но сейчас буча поднимется такая, что меня скорее пристрелят, чем выслушают.
Глава 2
На Белград!
Сдернуть из лазарета можно без проблем — открыл окно и беги, только куда я в кальсонах убегу? Надо как минимум вернутся в строй и добыть свою форму. Блин, опять терпеть «ротаподъем», а делать нечего. Не скрываться же по огородам и не тырить шмотки с веревок после стирки — прибьют. Ладно, потерпим.
После завтрака меня отвел к доктору очередной молчаливый кадет из состава наряда по лазарету. Кабинетик у господина Заманова оказался скромный — стол, клеенчатая кушетка, резной шкафчик с лекарствами, начищенный стерилизатор да этажерочка, прикрытая выглаженной простынкой. Судя по тому, что простынку многочисленными глажками довели до цвета кофе с молоком, с финансами в корпусе не ахти — да и халат, что на докторе поверх костюма-тройки, тоже пережил не одну сотню стирок. А уж на фельдшере…
— Ну-с, как самочувствие, молодой человек? — продудел под нос вместо приветствия доктор Заманов.
— Добрый день, господин корпусной врач! — на рефлексах Сабурова ответил я. — Самочувствие хорошее, только два раза сознание терял.
— М-да? Любопытно, любопытно… Раздевайтесь, садитесь на кушетку и смотрите сюда.
Док вытащил из кармана неврологический молоточек и принялся водить им влево-вправо, приближать и отдалять его.
Затем последовали удары по коленкам и прочий набор: закройте глаза, достаньте до носа одним указательным пальцем, теперь другим, сдвиньте ноги, вытяните руки вперед, закройте глаза, до ветру часто ходили? а родители не сумашедчи ли? папаша пьюшшый ли? а кака пинтература?
— Лицо симметричное, — бубнил Заманов фельдшеру, царапавшему пером в толстом гроссбухе, — в позе Ромберга устойчив, зрачки одинаковые, нистагм… отсутствует, сухожильные рефлексы… в норме. Ну что же, ничего серьезного я не диагностирую, есть сильное торможение, но это пройдет.
Торможение, значит. Вот почему я был так спокоен, когда понял, куда попал. По хорошему бы завыть, забиться, захрипеть, а мне все пофиг, будто так и надо.
— Причина же ваших обмороков мне совершенно не-яс-на, м-да. Посему я оставлю вас в лазарете на пару деньков, а там посмотрим.