Тамплиер. Предательство Святого престола
Шрифт:
– Помоги, – процедил сквозь зубы. Подтолкнул Саша немца. Тот в седло уселся, от злости зубами скрипит. Саша ухмыльнулся.
– Зубы побереги!
Отвязав лошадь от дерева, повёл за собой. Повод привязал к задней луке своего седла. Арбалетчик так и лежал без сознания, но жив, дышит. Саша оглядел место стычки. Конечно, если кто проезжать будет, арбалетчика обнаружит, как и его оружие.
В Священную Римскую империю входили германские княжества – Саксония, Тюрингия, Швабия, Бавария, Лотарингия, Франкония и другие, так же маркграфства – Австрия, Штирия, Каринтия. В вассальной зависимости находились Чешское королевство, Ободритское государство, Северная и Средняя Италия (Ломбардия и Тоскана) и Бургундия, а ещё захваченные земли
В раздробленной Германии почти в каждом ландтаге – свой монетный двор, коих насчитывалось более шестисот, деньги чеканили самые разные – талеры и доппельталеры, гульдены, гротены, штюберы, грошены, зекслинги, крейцеры и пфенниги. Во всём разнообразии с трудом разбирались даже купцы. Мало того, придя к власти после смерти предыдущего правителя, каждый курфюрст чеканил свои деньги.
Саша о структуре империи, о её войске, о рыцарях имел представление смутное. Рыцарь по имени Зигфрид, данном по имени главного героя «Песни о Нибелунгах», которого он пленил, был одним из рыцарей-вассалов. Ниже их стояли рыцари-одиночки, не подчинявшиеся «свободным господам», не имевшие своих земель и замков. Вассалы пользовались покровительством своих сюзеренов. И Саша, что называется, попал.
Тронул лошадь, за ней покорно пошла лошадь с рыцарем. А через версту деревушка. Саша, с вступлением в германские земли, удивлялся, как густо населены эти земли. Из одной деревни зачастую видна другая. На Руси иной раз часами можно ехать от одного населённого пункта до другого. Уже въехав на деревенскую улицу, понял – ошибку совершил. Зрителей было полно, мужчины глазели, женщины охали и сочувствовали. Он-то полагал – насмехаться будут, злорадствовать над рыцарем. И что теперь с пленным делать?
Подхлестнул свою лошадь, маленький караван выбрался из деревни, где мужики уже были готовы схватиться за вилы, чтобы освободить Зигфрида. Саша выбирал малоезженные дороги. В одном месте, где лес стоял по обе стороны от дороги, остановился, подошёл к немцу.
– Слазь!
Рыцарь неловко сполз с лошади на землю.
– Я тебя отпускаю, иди.
Саша не развязывал руки и не вернул немцу лошадь. Иначе он быстро доберётся до какого-нибудь города и организует погоню. Усевшись на лошадь, пустил её вскачь. Лошадь рыцаря скакала на привязи, одну деревню миновали, другую. В небольшом городишке, хорошо если в тысячу жителей, он заехал в кузницу на окраине.
– Купи лошадь вместе с седлом.
Кузнец, главным занятием которого было подковать лошадей проезжающих, осмотрел рыцарского коня, поцокал языком.
– Талер за коня и седло.
– Согласен.
Много это или мало, Саша не знал. Но от лошади надо избавляться, это улика, да и не нужна она ему, только лишние расходы. Получив деньги, отвязал повод, передал его кузнецу. А сам погнал лошадь дальше. До темноты одолел вёрст двадцать, остановившись на постоялом дворе. На бородатого воина обращали внимание. Конечно, немцы в большинстве своём католики, лица бреют. У господ, если и есть борода, то по моде тех лет, клинышком, эспаньолка. Саша купил у хозяина постоялого двора опасную бритву, в номере побрился. Кожа на месте сбритой бороды была светлее, отличалась. Но Саша рукой махнул. Несколько дней – и кожа под местным солнцем загорит. Утром после плотного завтрака тушёной капустой и жареной бараниной с пивом пустился в путь. Погони он опасался, все рыцари обидчивы, и Зигфрид не исключение. Следовало уйти в другую землю, где другой князь и свои порядки.
Всё же погоня случилась. Зигфрид потерял время, собирая воинов в небольшую рать. Саша благодарил судьбу, а ещё отсутствие шлема, в нём он бы не услышал приближающийся топот множества копыт. Сразу свернул в лес, отъехал, привязал лошадь к дереву, а сам к дороге и улёгся за деревом. Через пару минут мимо проскакали всадники. Впереди Зигфрид, физиономия злая, красная. За ним десяток воинов в полном облачении – шлемы, кольчуги, щиты. Выдержать бой одному против десятка, да ещё на их территории, невозможно. Да как же Зигфрид вышел на след? Вероятно, опрашивал прохожих и жителей деревень. Саша не стал рисковать. Взяв лошадь за повод, прошёл несколько вёрст через лес, выбрался на дорогу. Направление у него одно – на запад, на закатную сторону, с пути не собьёшься. И пусть Зигфрид загонит лошадей в поисках обидчика, сам виноват, напал первым. Да был бы ещё повод, а то деньжат хотел «срубить» по-лёгкому. Пустил лошадь галопом, давал передышку периодически. По прикидкам, за день одолел вёрст тридцать – тридцать пять. На ночёвку остановился в придорожном постоялом дворе, попросив задать лошади овса, заслужила.
Сам поел, выпил пива, памятуя о том, что Германия всегда славилась сим пенным напитком.
– Вкусное пиво в Саксонии, – похвалил Саша, отхлебнув.
– В Саксонии? – обиделся хозяин. – Мы в Франконии, до Саксонии лошадью ехать надо.
О! Стало быть, из саксонских земель он выбрался. Славное известие! Хозяин постоялого двора, как и многие его коллеги, изъяснялся на нескольких языках, жизнь заставляла выучить. Саша слышал, как хозяин говорил на немецком, французском и ещё каком-то, который Саша не знал, но проскакивали словечки, похожие на славянские. Когда посетители, отпив пива, вышли, он спросил:
– Что за язык такой?
– Лужинский, сербы на нём говорят, к востоку от нас их полно, в той же Саксонии и ещё дальше.
Дальше Саша ехал спокойно, миновав Франконию, въехал в Лотарингию. Вроде империя одна, а говорят на другом языке. И немецкие слова есть, и ещё непонятные. Подивился. А впрочем, в Бургундии, земле немецкой, говорят на французском, в Ломбардии на итальянском. И если Русь взять в более поздние века, тоже многоязыкая была – мордва, черемисы, татары. Вероисповедание тоже разное, как и в Германии, только полутора веками позже. Кроме истинных католиков, и протестанты появились, и лютеране, и иудеи заселились, на то она и империя.
Выбрался к реке, видимо, брод был, потому как следы тележных колёс в воду ведут. Въехал в реку осторожно, опасаясь замочить документы в кожаном футляре. Без них задуманное не осуществить. Вода уже по брюхо лошади, пришлось ноги поднимать, дабы не промокли. Получилось – уже во Франции, река была разделом, границей между государствами. На границе никаких пограничников и таможенников, как сейчас. Остановился, пусть лошадь травку пощиплет. А сам достал из перемётной сумы накидку рыцарскую. Одел и почувствовал себя другим человеком, как бы смешно это не казалось. В ближайшем городке решил продать меч Зигфрида, зачем возить тяжесть? На постоялом дворе пару дней назад он осмотрел внимательно трофей. Сталь неплохая, явно в боях меч побывал, на клинке зарубины есть. Вроде неплох меч, но не по руке пришёлся, тяжеловат, как все немецкие мечи, и длина для Саши избыточная, в бою управляться неудобно. А на вырученные деньги надобно шлем купить.
По дороге встретился рыцарь из госпитальеров, судя по чёрной накидке с белым мальтийским восьмиконечным крестом на ней. Не сговариваясь, остановились, спрыгнули с лошадей, обнялись.
– Приветствую тебя, брат!
– Храни тебя Господь и Пресвятая Дева Мария!
Госпитальеры были орденом дружественным, вместе воевали на Святой земле, в отличие от иезуитов. Постояли, поговорили.
– Тяжёлые времена настали, брат, – сказал рыцарь. – Войн нет, трофеев тоже. А король французов Филипп Красивый жаден, ордена притесняет. К англичанам еду наниматься, думаю – пригодится там мой меч.