Танцоры Аруна (Хроники Торнора)

Линн Элизабет

— Удиви их, Тамарис, — попросил Сефер.

Наставница протянула перед собой раскрытые ладони. Воздух между ними как бы сгустился и вспыхнул пламенем. Огненный шарик перемещался, повинуясь движениям ладоней. Тамарис подкинула его вверх, и рукотворный огонь взорвался, рассыпавшись искрами.

Джейкоб крякнул. Барат с натугой выдохнул.

— Камень я, пожалуй, бросить могу, но это… — с сомнением протянул Нерим.

— Надо много упражняться. Занятия с огнем тоже требуют практики, — возразила Тамарис. — Между поверхностью ладони и огнем я создаю защиту, что совсем не просто.

— Да, нелегкое это дело. — Нерим помолчал, потом заговорил на

своем языке с Терой.

— Нерим не понимает, почему использование дара отнимает у него так много сил, — перевела Тера.

— Потому что при этом он преодолевает себя, — сказала Тамарис. — В его сознании существует стена, затрудняющая доступ к дару.

Азешцы принялись обсуждать услышанное. Звуки чужой речи больше не резали слух Керриса. Кажется, даже у Барата поубавилось враждебности. А у Керриса обоняние примирилось с запахом сынов пустыни. Он гадал, почему у единственного из мужчин, Барата, нет шрамов на лице, и не заметил, как двинул ногой прямо по кубку Дорина.

— Извини, — спохватился Керрис, увидев растекающееся вино.

— Пустяки.

Полнотелый наставник поставил бокал в траву. У Дорина не было кинжала на поясе. Оружие не носили и Тамарис с Сефером, и Лара. Правда, Сефер мог бы защититься и без помощи кинжала-просто заставил бы противника отказаться от самой мысли атаковать. Да и Тамарис с ее талантом не нуждалась в оружии у пояса. Вот бы научиться пользоваться даром, подобно им, думалось Керрису, сумею я применять его для защиты?

Тера окончила переговоры с соплеменниками и спросила:

— А чему можно научить меня?

— Смотря к чему ты расположена, — сказал Сефер.

Женщина замялась.

— У меня получается управлять животными. Иногда угадываю желания других, а прежде, в детстве, слышала чужие мысли.

— Тогда у тебя мой дар, — предположил Сефер. — Способность к чтению мыслей и внутренней речи.

— Почему он появлялся в детстве, а сейчас исчез?

— Не исчез. Остался за преградой, которую ты возвела в своем мозгу.

Над головами пронеслась краснокрылая птаха. Азешцы, задрав головы, проводили ее взглядами. Гортанный голос Мириам рассыпался руладой, старуха протянула руку в небо. Птичка повернула назад, закружилась над людьми, снизилась и уселась на пергаментный старухин палец. Не проявляя беспокойства, недолго посидела на руке и по команде Мириам унеслась обратно в небо. Нерим расхохотался и что-то сказал старухе. Та сделалась серьезной и обратилась к Тере.

— Мириам желала бы знать, о каких преградах вы говорили, — перевела Тера.

— Некоторые люди создают в своем сознании преграды, защищая свой мозг и себя от окружающих. Такие барьеры могут построить колдуны, но ей, — Сефер кивнул на Тамарис, — стена не нужна. У вас, — он поглядел на Теру и Мириам, — она есть, у меня тоже может появиться в любой момент. Ваши стены никто не сможет преодолеть извне. Только каждый из вас в состоянии разрушить свой барьер. И у тебя, — Сефер кивнул на Нерима, — дар стеснен сотворенной тобой преградой. Пока барьеры остаются нерушимы, никто из вас не сумеет развить и использовать свой талант.

Мириам слушала перевод и все более мрачнела. Потом что-то спросила.

— Она не понимает, как можно отказаться от наших защит. Нас легко обнаружат в пустыне и уничтожат.

— Кто? — изумилась Лара. — Вы боитесь народа Аруна?

— Нет, своих соплеменников.

Мириам закивала, подтверждая слова Теры, помолчала и быстро заговорила, то возвышая голос, то переходя на шепот.

— Мне было десять лет.

Мой отец покалечился на охоте. — Тера едва поспевала. — Он сломал ногу в трех местах. Был далеко от дома, но я на расстоянии почувствовала беду. Сказала матери, куда ехать. Она отправилась, захватив вторую лошадь, и привезла отца. Вдвоем они взяли с меня клятву молчания о колдовском даре. Я была ребенком, разве могла я удержаться и не рассказать подружкам? Сверстники начали сторониться меня. Разболтали родителям. Взрослые решили, что я-демон, и приговорили к изгнанию в пески. Там я должна была умереть.

Ее спутники сочувственно вздыхали, качая головами. Мириам перевела дух и продолжила свой рассказ.

— Родители спрятали меня. Целый год я провела в пещере неподалеку от стоянки племени. Отец и мать снабжали меня водой и пищей. Их выследили, схватили и обрекли на смерть. Живьем зарыли по шею в песок и так оставили. Я переживала все их мучения и не могла помочь… — Голос старухи пресекся. Тамарис поспешно подала рассказчице бокал. Глотнув вина, Мириам продолжила:-За мной охотились, но я умела прятаться. Меня так и не нашли. Я скрывалась вдали от людей, питаясь змеями и пустынными зверушками. Однажды два торговца поймали меня. Изнасиловали и, перепившись вином, уснули. Они и не знали, кто я и что со мной делать, но на всякий случай связали. Мне удалось перекатиться к костру и пережечь веревки. — Мириам выпростала руки из рукавов. Запястья покрывали следы ожогов. — Я похитила их лошадей и запас воды и ускакала. В Великих песках на востоке, вдали от кочевий, мне встретился лагерь. Тамошние люди, большинства из них уже нет в живых, приняли меня. Они тоже были колдунами и изгнанниками.

Рассказ прервали причитания. Старуха раскачивалась и завывала. Керрису стало жутко.

— Так вы все изгнанники? — осторожно спросила Лара.

— Они метят нас каленым железом, — голос Теры дрожал от гнева. — Полосуют ножами лица, чтобы, даже оставшись в живых, никто не смог прийти к другому племени или присоединиться к торговому каравану. Одиночки скитаются в пустыне, пока не погибнут. Немногие доходят до нашего лагеря. Он недоступен для тех, кто решит поохотиться на нас. Если случайный путник наткнется на нашу стоянку, он будет убит. Мы должны заботиться о своей безопасности.

— Мы сочувствуем вам, — Сефер слегка поклонился. — Наш долг-не дать вам погибнуть. Поймите, стены в ваших головах-не лучшая защита. Избавившись от них, вы получите беспрепятственный доступ к развитию. Мир откроется для вас, вы станете сильнее. Никто не посмеет замыслить против вас недоброе.

Нерим сложил руки перед грудью в знак согласия. Тера переводила остальным. Калад кивал, Джейкоб задумчиво вертел бокал. Мириам вставляла замечания. Только Барата речь Сефера вывела из равновесия. Он горячо заговорил, тыча пальцем в наставника.

— Шай! — одернула Барата старуха. Она подалась вперед и протянула Сеферу руки. Наставник бережно и нежно принял в свои ладони морщинистые пальцы, вслушиваясь в ее гортанную речь.

Тера переводила:

— Много лет назад ее разум был свободен от стены. С твоей помощью она хочет попробовать вновь освободиться от нее.

— Я согласен, — Сефер улыбнулся.

Мириам обернулась к нему, будто поняв. Глаза ее закрылись, морщины вокруг напряженного рта разгладились. Рот раскрылся, как у ребенка, завороженного невиданным зрелищем. Мгновенная судорога мелькнула, и выражение умиления вернулось на старческое лицо. По щекам струились слезы. Мириам едва слышно шептала.