Танцоры Аруна (Хроники Торнора)

Линн Элизабет

— Может, он замечал, что раны на теле на удивление быстро затягиваются? — спросила Лара.

— Нет.

— Что погода по его желанию меняется?

— Нет.

— Так что же ты умеешь? — не выдержал Кел.

Джейкоб развел руками. Тогда Нерим вступился за приятеля. С его слов можно было понять, что Джейкобу нет равных в драке.

Когда рослому азешцу перевели речь Нерима, он не стал возражать, но добавил:

— Все получается само собой. Тело движется как надо, не спрашивая совета разума.

— Нет. — Кел поднялся. — Именно разум управляет телом. — Брат

остановился перед Джейкобом и вызывающе помахал своим кинжалом. Азешец мгновенно взвился, рванув оружие из ножен. Кел захватил его правую руку своей левой, повернулся спиной и рванул противника на себя. Ноги Джейкоба лишились опоры, он перевернулся в воздухе и упал на спину. Кел стоял над поверженным азешцем. Оружие противника осталось в его руке. Беззащитный Джейкоб таращил глаза. Плащ раскинулся по земле, как крылья.

Все произошло так стремительно, что никто и пальцем шевельнуть не успел. Барат очнулся первым и бросился на Кела. Тут Джейкоба точно подбросило что-то. Он оказался на пути Барата. Вместе с подоспевшим Неримом они оттащили своего вспыльчивого товарища и, повалив в траву, окончательно успокоили. Барат поднялся, приводя в порядок свой бисерный костюм. Джейкоб заговорил, обращаясь к Тере.

— Он просит научить его делать то, что ты сейчас показал.

— Прежде скажи ему-у него есть дар. Дар быть первым в поединках, скачках, танцах. Умение находить равновесие там, где другие видят хаос.

Нерим понял Кела без перевода и с улыбкой хлопнул Джейкоба по коленке, но тот остался серьезным и, выслушав Теру, что-то сказал в ответ.

— Он считает тебя своим учителем.

Кел, положив руки на плечи Сефера и Керриса, сказал спокойно:

— Пусть так и будет. Только ему следует знать, мой учитель был самым лучшим в Аруне, и я учился у него пятнадцать лет.

— Тут потребуется постижение равновесия, — добавила Лара.

Тера перевела. Джейкоб кивал с готовностью.

Барат хлопнул рукой по траве. Он и так слишком долго молчал.

— Харайя на ека?

Керрису уже не нужен был перевод. Эти слова чаще других звучали сегодня-что я могу?

Воинственный азешец так и не отдышался после борьбы с Джейкобом, но сидел, опираясь на рукоять кинжала. Она была особенная, в виде лошадиной головы с голубыми камешками вместо глаз. Тера, очевидно, желая успокоить заносчивого Барата, коснулась рукой его плеча, но добилась обратного.

— Харайя на ека? — зло выкрикнул Барат.

— Чтобы узнать о ваших талантах, достаточно спросить, кого за что преследовали и изгнали, — улыбнулся Сефер.

Этого Тера не стала переводить.

— Барат не… Его никто не изгонял. Он добровольно покинул племя. — Она вздохнула, готовясь сообщить нечто сокровенное. — Люди решили расправиться со мной, когда я была уже взрослой. Барат и я были назначены друг другу, по-нашему это называется «наребул». После сезона дождей я должна была покинуть дом отца и перейти под кров Барата. Семья давала за мной десять коз, трех коней и одну кобылу на сносях. Я была в отцовском шатре, месила тесто для лепешек, когда за мной послали от наших старейшин. В последний момент моя

младшая сестра успела шепнуть об их приближении. Я скрылась у Барата. Он украл двух коней, и мы сбежали. Долго скитались в песках, потом встретили ли омани-клейменых. Они признали во мне свою и приняли нас.

Среди клейменых не было других людей, избавленных от страшных меток. Только мы, не опасаясь быть узнанными, могли приходить к людям. Нигде в нас не распознали колдунов. Барат служил проводником караванов по нашим пустыням. Не раз мы посещали Шанан, там я и выучилась вашему языку. Когда Барат оставался без работы, мы кочевали с клеймеными.

Тера замолчала и в разгар ясного дня накинула на голову капюшон и низко надвинула. Словно стыдилась своих откровений. Барат обращался к ней, но она отмалчивалась, качая головой. В конце концов требование Барата удовлетворил Нерим и сделал перевод рассказа Теры.

Глядя на кроны кипарисов под легким ветром, Керрис мысленно обратился к Сеферу, удивившись легкости их контакта:

— Ты знаешь, в чем его дарование?

Сефер поддержал мысленное общение:

— Пожалуй, у него с этим худо.

Вслух наставник предложил:

— Переведи ему: определить его талант, как было с другими, я затрудняюсь. Можно будет судить наверняка, если он позволит заглянуть прямо в его сознание.

— Шай, — ответил Барат на предложение Сефера. Он говорил еще нарочито сердито и резко, но в голосе азешца слышались нотки страха.

— Разум Мириам не пострадал от моего прикосновения. — Для большей убедительности он указал на старуху, которая встрепенулась, услышав свое имя. — Я предлагаю верный способ определить твой дар.

— Шай! — Барат опять, дернув плечом, сбросил руку Теры и схватился за кинжал. Пустынники вразнобой принялись убеждать своего товарища. Наконец приятель Теры сдался, о чем объявил Сеферу:

— Маке-на.

Наставник закрыл глаза, но тут же открыл и укоризненно взглянул на Теру.

— Ты создаешь защитную стену вокруг него. Убери.

Переводчица, помедлив, кивнула. Почти сразу же вслед за этим Барат сделался как каменный, задрожал и обмяк. Темные глаза потускнели. Тера уложила бесчувственную голову на колени. Лоб покрылся испариной. Барат застонал.

— Не тревожься, Тера, это сейчас пройдет, — поспешно сказала Лара.

Вскоре испытуемый вздрогнул и, как ни в чем не бывало, посмотрел по сторонам. Рывком сел и требовательно вопрошал Теру:

— Харайя на ека?

Сефер покачал головой. Это уже был исчерпывающий ответ, но чтобы не оставлять и тени сомнений, он изрек приговор:

— У тебя нет никакого дара.

Барат взвыл и взялся за кинжал. Тера схватила его за руки, навалились Джейкоб и Нерим. Клинок водворили на место. Барата трясло. Вопли бессильной ярости предназначались Сеферу, но тот, похоже, интересовался только тем, как звучат проклятья на языке пустыни.

Окрик Мириам прервал сцену. Барат присмирел. Кел ни во что не вмешивался, спокойный, как водная гладь, и твердый, как скала. За бесстрастием брата Керрис видел готовность в любую минуту взорваться действием.