Танцуй, пока молодой

Сквозь осенние сумерки завороженно смотрю на знакомый двор. Жёлтый свет от фонаря и красный от входа в метро, пробиваясь сквозь щели в заборе и редкую листву, выхватывает разбросанные каким-то волшебником тут и там драгоценные камни. Чернильная синева неба отражается в переливающихся гранях драгоценных камней. Мне четыре года. Поспешно набираю драгоценности в карман и иду домой показывать брату. Небрежно достаю из кармана ценный груз. Но что это? В моих ладонях битое стекло.

В литературном творчестве всё наоборот. Разглядывая сквозь магический кристалл времени события ушедших лет, поражаешься произошедшим метаморфозам. Яркие и значимые события в жизни начинают бледнеть по прошествии времени, а битое стекло будней неожиданно начинает сверкать новыми гранями, показывая необычную для них глубину и важность.

В середине девяностых началась чёрная полоса в моей жизни. Вернувшись из Германии, я обнаружил свою квартиру ограбленной, а отказавшись жениться на фрау Карен, тут же лишился контракта на выставку в элитной галерее немецкого шоколадного короля Людвига. Целая коллекция живописных работ осталась непроданной на родине великого Гёте. Начавшаяся депрессия длилась больше года. Картины я мог писать только двумя цветами: красным и чёрным. Это были цвета моего тогдашнего мировосприятия. Перестал чувствовать запах снега зимой, молодой зелени весной, цветущей травы летом и прелой листвы осенью. Жизнь, казалось, потеряла для меня всякий смысл, превратившись в череду бесконечных серых будней.

Постепенно, после множества неудачных попыток, я нашёл выход. Избавился от депрессии без таблеток. Метод работал безотказно. Как-то оказал помощь девятнадцатилетней девчонке, выжившей после попытки суицида.

Её спасли, накачав антидепрессантами. Жила она в соседнем доме, а на работу ездила на другой конец Москвы, чтобы не позориться перед соседями, работая уборщицей в магазине. Узнав, что я художник, она попросила о помощи. Все задания выполняла с таким сильным желанием избавиться от депрессии, что в ней неожиданно открылся талант графика. Пережив катарсис освобождения, через полтора месяца совместной работы она вдруг заявила, что будет поступать на психфак в МГУ. Честно говоря, я слабо верил, считая её заявление голословным. Но чудеса случаются. Окончив Университет и поработав по профилю всего год, она ушла в бизнес. Затем её разыскал парень, влюблённый в неё ещё с детского сада. Они поженились, и у них родилась дочь. Сейчас это преуспевающая семейная пара.

Как только у меня появились частные заказы, я забыл про Арт-терапию и свой метод на очень-очень длительный период. Дальше пошла педагогика. Сначала в московском интернате для детей сирот, а спустя несколько лет – в художественном колледже. Счастливое время, прекрасный коллектив. Я вёл три предмета: рисунок, живопись и композицию. В 2017 году мне досталась группа, которую вели в разное время два разных педагога, затем уволившиеся. Студенты, оставленные педагогами, – это подранки. Их очень сложно переучивать. Поэтому они, забросив учёбу, надеялись на авось, изредка посещая мои занятия. Начавшееся противостояние студентов и администрации колледжа закончилось плохо для всех. Студентам понизили оценки на балл за дипломные работы, а меня предупредили о сокращении, лишив половины рабочих часов. Приглашенные психологи, две сорокалетние дамы, прочли лекцию о положении дел в России с точки зрения психологического климата. К статистике больных депрессией добавилась и инвалидность от депрессии. Картина безрадостная, статистика чудовищная. Все цифры есть в интернете, озвучивать их не хочу. И вот теперь, спустя двадцать пять лет, я вспомнил о своём методе и защитил диплом на Арт-терапевта. Над дипломом я работал параллельно с написанием рассказов для сборника, который вы держите сейчас в руках.

Сразу оговорюсь, роль Христа Спасителя не для меня. Все чудеса спасения от депрессии вы будете совершать сами своими руками, под моим чутким руководством. Чтобы вам было чем потом гордиться, когда вы выздоровеете, и было о чём рассказывать друзьям и родственникам.

Услуга платная. Один модуль онлайн-консультации длится сорок пять минут. Стоит он одну тысячу рублей. Деньги вы переводите на номер телефона, который будет указан ниже. Общение идёт только по скайпу. Мне необходимо видеть ваши глаза и модель поведения во время общения. У меня авторская методика, проверенная временем. Называется «Восемь шагов на пути к здоровью и свободе». Просьба чётко отвечать на задаваемые вам вопросы. Телефон: +7 (915) 973-08-69. После оплаты я звоню вам, и мы проговариваем дату и время нашего общения.

Во время онлайн-консультации возле компьютера, на столе у вас должен находиться альбом для рисования на двадцать четыре листа и двадцатичетырёхцветный комплект фломастеров, простой карандаш и гелевая или шариковая ручка. Повторяю для неуверенных в себе россиян и россиянок: талант художника для Арт-терапии не нужен. От вас не требуется создания бесценных художественных произведений музейного уровня. То, что вы нарисуете или напишете должно быть дорого только вам одним в первую очередь, и разумеется, мне тоже. Нужна старательность, тщательность и последовательность действий. Что касается представленных в сборнике рассказов, они все основаны на реальных событиях. Фамилии и имена моих героев я изменил, чтобы избежать кривотолков. Сразу признаюсь, я не профессиональный литератор. Я просто образованный человек, воспитанный на русской и зарубежной классической литературе.

Прежде всего, я художник-педагог. В моих рассказах есть всё: юмор, сарказм, ирония, фэнтези и даже стёб. В армейском альбоме есть два эротических сна, и один сон патриотический – это и есть фэнтези. Всё остальное, господа и дамы, читатели и читательницы, основано на событиях, пережитых мной лично. Желаю вам приятного чтения.

– Вы могли бы убить,.. убить человека? Могли бы?..

Вопрос, заданный пожилым священником, застал меня врасплох. Батюшка был худощав, с козлиной бородкой и редкими кудельками седых волос, обрамлявших его лысину. Аромат ладана отступал перед тяжёлым смрадом, исходившим из его рта. Льдинки его строгих глаз вопрошали: «Вы это мне?.. Вы ошибаетесь… Никогда. Подумайте, молодой человек, подумайте! Вам будет полезно задуматься на эту тему». Он был старше лет на 25-30. Почти задохнувшись от смрада, зажимая нос, я сбежал из храма, прервав исповедь.

Здание церкви, выстроенное из красного кирпича, потемневшего от времени, было не очень старым, но уже нуждалось в ремонте. По периметру валялись выкрошившиеся из стен храма кирпичи, чем-то напоминая съеденные кариесом остатки зубов священника. Крошево из грязно-серой извёстки, мелькавшее кое-где между выпавшими кирпичами, напоминало перхоть, обсыпавшую рясу священника по плечам, спине и спереди под бородой.

Извилистая тропинка, окаймлявшая пруды, навсегда уводила меня от места, где не оправдались мои надежды. Надежды на поддержку каких-то невидимых высших сил, надежды получить откровения, новое понимание себя и, может быть, даже озарение, которого в тайне ожидал, – всё это не оправдалось.

Последняя неделя октября выдалась теплее обычного. Обманутая нежданным теплом, кое-где проглядывала молодая зелень. Близость воды успокаивала меня, а посетившие меня мысли давали робкую уверенность на новое направление в творчестве. Сорокалетний московский художник, переехавший из центра в спальный район, получил за свою комнату в коммуналке двухкомнатную квартиру на окраине.

Всё это мне неожиданно вспомнилось вот при каких обстоятельствах.

Я стоял посередине собственной пятиметровой кухни, с занесённым над головой моей гражданской жены Валерии увесистым табуретом, произведённым на белорусской мебельной фабрике в городе Ровно. Меня душила ярость, затопившая мой мозг, отключив систему безопасности. Ещё секунду и могло случиться непоправимое.