Танцующая для дракона. Небеса в огне
Шрифт:
У Имери скоро свадьба.
Очешуеть.
Почувствовав на себе пристальный взгляд Рихта, очнулась и улыбнулась.
– Все еще не проснулась?
– Ага.
– Кстати, Танни мне рассказала о неразглашении, – с набитым ртом заявил Ленард.
– Неразглашении? – Рихт приподнял брови.
– Да, неразглашение информации о драконах, – выразительно сказала я.
Чем плохи журнальные столики – пнуть под ним кого-то нереально. В ту минуту, когда я об этом подумала, в дверь снова постучали.
– Это
– Между прочим, прохождение началось с тебя, – вернул ему шпильку Рихт.
Потом вздохнул и поднялся.
– Я сейчас. И если это твои сопровождающие хотят удостовериться, что я тебя не сожрал, я за себя не отвечаю.
– Может, у них секундомер сломался?
Рихт фыркнул.
– Надеюсь на это.
На миг обернулась, и Ленард стащил из моей тарелки креветку. Последнюю, между прочим!
– Эй!
Парень довольно ухмыльнулся, а в следующий миг меня впаяло в пол.
Потому что за щелчком двери раздался голос Гроу:
– Надо кое-что обсудить.
Я обернулась очень не вовремя: наши взгляды встретились, и меня обдало его огненным взглядом. Как водный полудракон умудряется сочетать в себе пламя, лед и первостихию, мне до сих пор было непонятно, но он умудрялся. Впрочем, все эти мысли тут же вылетели из головы, потому что Гроу выдал фееричное:
– Обжиматься в номере можете сколько угодно, но на людях до конца съемок вместе не появляться.
Че-го?!
Что ты сейчас сказал, ящерица бесхвостая?!
Я взвилась в воздух со скоростью маленькой боевой торпеды и устремилась к цели прямой наводкой, но меня перехватило силовое поле руки Рихта. Проще говоря, он выставил ее как шлагбаум, и если бы я не затормозила, вписалась бы прямо в драконорежиссера. Сам Рихт привалился к стене, обманчиво расслабленно глядя на Гроу.
– Это все, что ты хотел сказать?
– Все. – На меня принципиально не смотрели, как если бы вместо меня было пустое место. – Для нее это может закончиться крайне плачевной неустойкой, так что, надеюсь, до тебя дойдет с первого раза.
– Дошло, – сообщил Рихт.
А потом шлагбаум поднялся, опустился за моей спиной, и меня притянули к себе. Так, совсем интимно, из-за чего я впечаталась бедрами в его бедра.
– Обжиматься, – Рихт сделал акцент на это слово, – будем только в номере.
У Гроу вытянулся зрачок, и, вопреки всякой логике, я прижалась к обнимающему меня мужчине еще более откровенно, отражая яростный драконий взгляд. Темные глаза полыхнули зеленью, а потом его режиссерское драконобесподобие вылетел за дверь. Странно, что не сквозь, потому что, на первый взгляд, он был в том самом состоянии, в котором можно проходить сквозь стены.
– Э… а вы что, правда, обжимаетесь, что ли? – донесся из-за спины совершенно очешуевший
– Не твоего ума дело. – Рихт кивнул на приоткрытую дверь ванной. – Танни, на пару слов.
Я даже не особо сопротивлялась, потому что где-то в груди плескало отголосками драконьего пламени. Стоило нам запечататься внутри, как Рихт меня отпустил.
– Никогда больше так не делай! – прорычал он.
Глаза его сверкнули столь яростно, что в них едва не вспыхнули отблески алого огня. Разумеется, их быть не могло, но я столько раз представляла, как это добавить с помощью спецэффектов, что уже ничему не удивлюсь.
– Так – это как?
– Не прижимайся ко мне, если не имеешь это в виду.
Да вы не очешуели ли?! Всем скопом!
– Между прочим, это не я полезла с обнимашками, – сложила руки на груди. – Так что все претензии к себе.
– Я не лез с обнимашками, – процедил Рихт. – Я действительно тебя обнимал, Танни.
– Да ну? И про обжиматься ты тоже не говорил?
– Говорил. Но не потому, что хотел с тобой обжиматься…
Я приподняла бровь.
– Драконова задница! Танни!
– Драконова задница только что вышла за дверь. А я терпеть не могу, когда мне предъявляют претензии.
– Почему ты все время защищаешься?
– Потому что очень не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, а чего не должна!
Или потому, что Гроу только что разрешил мне обжиматься с Рихтом. Можно сказать, благословение режиссерское дал, чешуйчатый недоперекрыл!
– Не говорят, а просят. Разницу чувствуешь?
– Чувствую! Вот прямо сейчас чувствую. Стою и думаю – что это я чувствую? А! Это разница!
Не представляю, чем бы закончился этот разговор, если бы из-за двери не донесся ехидный голос Ленарда:
– Ну что? Обжиматься закончили?
Судя по выражению лица Рихта, он был готов убивать.
– Если закончили, выходите. Если нет, все равно выходите. Пока вы там тискались, пресс-конференция началась.
– Мы. Не тискались, – рыкнула я, вылетая за дверь.
– Ну-ну, – усмехнулся парень.
– Мы не тискались, – повторила я, вскинув руку. – Еще одно слово, и тарелка с салатом переедет к тебе на голову.
– Салата там уже нет, – философски заметил Ленард. – А то, что не тискались, заметно. Агрессивные оба – капец.
С хохотом, достойным злодея из ретрофильма, он улепетнул в сторону дивана, и я схватила воздух вместо футболки.
– Сла-а-адкая парочка в ссоре!
Почему никто мне не говорил, что мальчишки могут быть такими противными?
– Из-за одного режисс-е-е-ра!
Поэзия так и прет, чтоб тебя дракон хвостом шваркнул!
– Сла-а-адкий соус по ушам стекает, – заметила я в тон ему, – у тех, кто чешуйней страдает.