Танцующая на углях
Шрифт:
– Выздоравливайте!
– крикнула мне вдогонку Елена, и я мысленно поблагодарила её, хотя понимала, что от этогомне выздороветь возможности вряд ли представится.
На стоянке нас уже ждал Ингин "Фиат" (сама я, хоть и имела возможность купить машину, так как получала за работу довольно приличную плату, но не могла никак привыкнуть к этим "самоходным повозкам", одно приближение к которым бросало меня в дрожь). Подруга загрузила меня на заднее сидение, убедилась, что я никуда не сползу за время поездки, и уселась за руль.
– Держись, Эстелка, я не дам тебе
Я знала об этом, незачем было сообщать. То, чего я не знала, не могла мне ответить даже она, а ведь мне так нужен этот ответ! Не верю, вернее, мне не хочется верить в то, что этовсё-таки случилось: слишком быстро они меня нашли, не прошло и восьми лет, как я здесь! В принципе, если смотреть на это с другой стороны, то они обо мне практически ничего не знают, иначе они пришли бы уже, уж кто-кто, а они не стали бы церемониться, тем более со мной. Да и мало ли в Питере таких, как я, красноволосых и со шрамом?! Я не применяю здесь своих способностей, чем ещё больше усложнила их задачу. Вопрос состоит в том, долго ли продлиться это их неведение.
В мыслях своих я позабыла о чрезвычайной прыти Инги, не успела оглянуться, а она уже одной рукой поддерживала меня у стены, а другой рылась в моей сумке, разыскивая ключи. Я пока старательно оглядывала пол в поисках каких-либо новых следов. А, да вот они! Что же это, получается, бывший благоверный забыл, что по субботам я тоже работаю?
– Ты что это там нашла?
– Инга тоже наклонилась вниз и вгляделась в полы: - Грязь и пыль! И у кого это такие каблучищи, что следы в бетоне остаются? У вас тут вообще кто-нибудь убирается?
– После того как я с Вовкой развелась, полы подтирать стало действительно некому. Раньше я его по "бетону" повозюкаю, тут чисто-о-о, аж жуть!
– Так, больная, вам полагается стонать от боли, а не читать мне лекции по чистоте жилых помещений!
– Садистка, - уверенно заявила я и позволила себя ввести в коридор, протащить по комнатам и свалить в спальне на кровати. Всё-таки неплохо иногда поизображать из себя больную при смерти!
– Хочешь чего-нибудь?
– наклонилась надо мной Инга.
– Будь другом, сделай кофейку, - попросила я и уткнулась лицом в подушку. Инга кивнула, однако я этого не увидела, а услышала. У меня очень хороший слух.
Сегодня жарко было в Фивах. Повсюду старались хоть как-нибудь спастись от этого изнуряющего зноя, который, казалось, проникал под одежду и застревал там надолго, он был похож на зуд, разъедавший кожу, вгрызавшийся в неё до самой кости. Скоро обещала быть песчаная буря, и жрецы в храме Сета молились о том, чтобы эта буря не была последней для столицы. Небо быстро темнело, а вместе с этим усиливалась изнуряющая жара.
По улицам спешили горожане, богатые вельможи и купцы погоняли своих рабов, громко крича на них, а простые люди разбегались по домам своим ходом, мысленно вознося молитвы заступнику Хнуму. Одни из носилок так спешно передвигались, что нёсшие их мускулистые рабы не выдерживали столь быстрого темпа и могли в любой момент споткнуться или упасть, что ещё страшнее. Когда они уже почти остановились, достигнув цели - большого красивого особняка, один из них, передний левый, всё-таки не удержался и упал на одно колено. Носилки резко дёрнулись вперёд и чуть было не завалились на бок, но остальные, стараясь хоть как-то спасти положение друга, умудрились не уронить драгоценный груз и с большой натугой поставили их на песок. Вылезшая из носилок красивая черноволосая женщина в золотом ожерелье, спускавшемся кольцами на грудь, посмотрела на раба и со всего размаху ударила его плетью по лицу:
– Как ты смеешь так обращаться со своей госпожой, раб?! Как ты смеешь?!
Он молчал, опустив глаза, и не смотрел на неё, мысленно изнывая от щемящей боли. Женщина посмотрела на остальных троих и внезапно, резко повернувшись, ещё сильнее ударила раба, тот, наконец, слабо застонал и опустился на одно колено.
– Слабак, - презрительно бросила женщина, - а мне говорили, что ты сильнейший в караване!
Она злобно рассмеялась и отвернулась от него. Как он ненавидел её в этот момент, ведь это она заставила его упасть! А он и вправду сильнейший в караване! Но как же больно бьют боги! Особенно те, кого всю жизнь почитал за совершенство!
– Ничтожество!
– пнула его в бок пяткой в позолоченной сандалии женщина.
– И за что вас так любит Хнум? Для чего вы вообще нужны, кроме как не для того чтобы служить своим господам со всей рабской преданностью?!
– она снова замахнулась на раба, однако была остановлена смехом мужчины, стоявшего чуть выше на ступеньках; он уже довольно долго был здесь, но предпочитал молча смотреть на всё происходившее из-под капюшона своего плаща. Услышав смех, женщина повернулась нехотя к новому человеку и свысока посмотрела на него: - Ты мешаешь мне учить раба послушанию.
– Ты уже достаточно его наказала, - смеясь, ответил тот и протянул к ней руку: - Идём, я уже устал тебя ждать, я знаю, что ты вечно гуляешь сама по себе, но ведь надо же знать меру уважения.
– Не слишком ли много на себя берёшь?
– хмыкнула женщина и подала ему руку.
– Тем более я не верю, что ты внезапно пожалел простого раба! Лучше скажи, что я не достаточно его наказала, но ты сам потом можешь исправить мою ошибку, я тебе, так уж и быть, сделаю такой подарок...
Раб стоял внизу, не поднимаясь с колена. Нет, это не оттого, что ему ещё было трудно! Просто ему было ужасно больно, больно, потому что сегодня он упал с такой высоты, на которую могла поднять только любовь богов. Но тем больнее было оттуда падать.
Когда я проснулась, нет, не проснулась, а просто перешла из одного мира в другой, так вернее можно назвать моё ощущение, за окном, как и в спальне, была непроглядная тьма... Уже ночь, что ли? Вот это да, может быть, я и вправду так устала, как показалось Елене?