Танцующая с Ауте
Шрифт:
— Мой народ не может позволить себе заплатить… цену, которую потребует подобная авантюра. Это хуже, чем физическое уничтожение всей расы. Я должна попасть в Эйхаррон и быстро, пока Хранительница ещё в состоянии удерживать лавину. Судя по тому, что они уже решились на открытое нападение на станции дараев и захват порталов, времени почти не осталось.
Он верит мне. Полностью и безоговорочно, как может верить только Ощущающий Истину. И эта Истина ему не нравится.
— Вы совершенно уверены, что сможете вот так просто угомонить… радикально настроенное большинство?
Он пытается быть вежливым, он действительно пытается.
В моей руке вдруг оказывается кинжал-аакра. Никто
— Они повинуются своей Хранительнице.
— Разумеется. Почему же тогда Хранительница не прикажет им просто забыть обо всём?
Вопрос ещё нелепее первого. Когда же кончится это издевательство? Терпи, терпи, Антея-тор, он тебе нужен. Тер-рпи. И прекрати скрежетать зубами!
Прячу возмущение за холодной официальностью. То есть надеюсь, что прячу.
— На данный момент завоевательная политика представляется наилучшей с точки зрения выживания вида. Я должна предложить нечто более… перспективное для развития, причём не просто предложить, а представить уже разработанный план, со всеми подписанными договорами и утрясёнными конфликтами. Лишь тогда Хранительница примет решение от лица всех эль-ин, и все эль-ин будут неуклонно ему следовать.
— Я не понимаю…
— Совершенно верно, не понимаете, так что просто постарайтесь принять на веру.
О-оп, а вот это было грубо. Устаёте-с, леди Антея. Надо лучше себя контролировать.
Он смотрит на меня. Я на него. Сейчас что-то случится.
— Что вы сделаете, если я откажусь вам помогать?
И ведь даже солгать не могу! Проклятый ублюдок ощущает Истину!
— Я умру.
Всё. На милость, мать его, победителя.
Устало склоняю голову, уши безвольно поникают. Поклон сдавшегося. Больше не могу. Из-за хрустальной стены в моём сознании снова начинает просачиваться боль. Я должна сейчас лечь, уснуть на несколько дней, отдаться во власть умелых рук Целителей. У меня уже совсем нет сил, чтобы бороться с князьком из рода Вуэйн, что-то ему доказывать, куда-то вести. Мне БОЛЬНО. И это не только боль от ожога. Недобитый Ауте дарай своими вопросами разбередил то, что залечить невозможно. Подспудная, скрываемая даже от себя боль, которая гнала меня последние пять лет, заставляла метаться из мира в мир, изучать языки, тела, души, системы, которая непрерывно требовала бросаться из одной крайности в другую, биться в закрытые двери, проламывать стены и искать, искать, искать выход. Чтобы никому ни за что не пришлось платить ту же цену. Никогда. Теперь эта боль, привычная и неощущаемая подруга моей жизни, вдруг встаёт рядом, мягко охватывает виски, что-то тихо и властно говорит. Я послушно открываю глаза. Пусть все убираются к Ауте. У меня нет времени зализывать раны. Отдохну после смерти — благо мне до неё осталось не так долго.
Скорее бы.
Сколько там ещё вуэйнский щенок будет обдумывать ситуацию?
— Антея-эль, вы сможете идти с моей помощью?
Ауте, Ауте, Величайшая из Богинь, что бы я ни сделала, чтобы так рассердить тебя, поверь, я сожалею. Не надо больше. Пожалуйста.
— Если нет, я могу нести вас.
Похоже, я ещё найду в себе силы, чтобы залепить придурку пощёчину.
Глава 2
Пейзаж впечатляет. На светло-сиреневом небе застыли луны, изящные, точно вырезанные из бумаги. Чёткие линии астероидных поясов разделяют пространство, бледное зелёное светило садится за дальним хребтом. Снежные вершины этих странных, прикреплённых к земле гор отливают всеми цветами спектра, а расстилающиеся
В песню ветра врывается резкий скрип осыпающегося под неуклюжими ногами песка и резкий запах немытого человеческого тела. О Ауте, если люди создали арров путём манипуляции с генами, то почему они не предусмотрели какого-нибудь более приятного способа регулировать температуру? Не то чтобы запах неприятен…
Сжимаю зубы, чтобы не закричать, затем глубоко вздыхаю. Раздражение растворяется, точно дым, возвращая очарование чужому миру. Теперь можно повернуться к Вуэйну. И даже, если постараться, вежливо наклонить уши в его сторону.
Но последнее уже, если только очень постараться.
После того как я не сдержалась и на очередное оскорбление ответила пощёчиной, мы не разговариваем. Его ошарашил даже не столько сам акт насилия-презрения, сколько то, что я оказалась способна его совершить. Несмотря на все щиты, на отточенные поколениями направленных мутаций рефлексы, моя рука промелькнула слишком быстро, чтобы быть замеченной. И оставила на щеке отпечаток когтистой ладони. Правда, после этого меня отшвырнуло на десяток метров и чуть было не переломало все кости, но факт остаётся фактом. И теперь мы молчим, оба опасаясь ляпнуть что-то такое, что заставит нас вцепиться друг другу в горло. Хотя меня устраивает тишина. Хотя оба мы понимаем, что общаться нам всё равно придётся.
Он смотрит на меня каким-то странным измеряющим взглядом, который за последние несколько часов я научилась классифицировать как глубокую задумчивость по поводу чего-то, что мне знать не полагалось. Его мыслезащита в такие моменты не уступает вакуумным пробкам. И вдруг:
— Антея-тор, почему вы выбрали именно это место, чтобы спрятаться от погони?
Ага, он, кажется, решил прервать взаимный бойкот. Теперь мне, по крайней мере, не придётся наступать на горло собственной гордости и делать это самой.
К делу. Отвечать или нет? Придётся.
— Не знаю, тогда всё происходило на чистых инстинктах. Я просто бросилась в ближайшее место, которое показалось безопасным. Если хотите, я могу войти в транс и выяснить у своего подсознания подробности. — Решаю не упоминать, чего мне в моём нынешнем состоянии будет стоить подобная попытка.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, эль-леди. — «Уф! Пронесло». — Просто… Это место действительно ПОЛНОСТЬЮ безопасно. Удивительное явление в нашей Вселенной. Все условия оптимальны для человека. Но мы уже пришли к точке, из которой возможно перемещение в нужном нам направлении. Следующая остановка, скорее всего, окажется далеко не столь… дружелюбна. Возможно, нам стоит отдохнуть перед переходом?
Мои пальцы сами собой хищно сжимаются. Спокойно. Ещё одна пощёчина ничего не решит, раз уж он решил надо мной поиздеваться. Реагировать на подобное ещё более унизительно, чем молча сносить все насмешки. Я пытаюсь отстраниться от гнева и рассмотреть его предложение. Мы бежали по пустыне уже несколько часов, и после всего, что свалилось на меня с утра, отдых действительно необходим. Но не настолько, чтобы терять драгоценное время. К тому же даже больше, чем отдых, нужна пища, чтобы обеспечивать процесс регенерации. А в этом безопасном, но безжизненном мире её не предвидится.