Танцующая с лошадьми
Шрифт:
– У них отличные пиццы, – добавила Наташа.
Сара сжимала в руках большую сумку.
– Хорошо, – согласилась она.
В зале ресторана было свободно, и им предложили столик у окна. Наташа заказала хлеб с чесноком и две кока-колы. Сара смотрела на темную оживленную улицу, поставив сумку аккуратно под стулом. Она выбрала пиццу с ветчиной и ананасами, потом ела так медленно, что Наташа начала бояться, не страдает ли она пищевым расстройством.
– Так ты всегда интересовалась лошадьми? – спросила Наташа, когда
– Да. – Брови Сары чуть приподнялись, давая понять Наташе, насколько глуп ее вопрос.
– Откуда он, собственно, из Франции?
– Из Тулона, потом жил в Сомюре. В академии.
– Как он оказался здесь? – не отставала Наташа.
– Влюбился в мою бабушку. Она была англичанка. Поэтому он оставил верховую езду.
– Ничего себе! – Наташа представила французский ландшафт, а потом жилой комплекс вроде Сандауна. – А чем он занимался, когда приехал сюда?
– Работал на железной дороге.
– Наверное, было непросто для него. Оставить лошадей. Францию. Всю свою жизнь.
– Он любил ее.
Ее слова прозвучали для Наташи почти как упрек. Неужели все так просто? Если кого-то любишь, все остальное перестает иметь значение, принесенные жертвы остаются в прошлом. Лошади были страстью старика, которая не исчезла, когда он отправил себя в добровольную ссылку. Но как он примирился с потерями?
Она вспомнила фотографию Сариной бабушки, женщины, которую якобы любили. На ее лице было выражение удовлетворенности, а ведь все они потеряли мать Сары. Наташа задумалась о собственных мелких спорах, накопленных едких обидах, которые разрушили ее брак. Может быть, ее поколение было просто не способно сохранять любовь на таком эпическом уровне?
– Как вы познакомились с Маком?
Наташина вилка застыла у рта. Она положила ее на тарелку.
– В самолете.
– Он вам сразу понравился?
Наташа подумала немного.
– Пожалуй. Он такой… человек, который сразу нравится.
Похоже, Сару устроил ответ.
Тебя он тоже очаровал, подумала Наташа с грустью.
– Кто от кого ушел: вы от него или он от вас?
Наташа сделала глоток кока-колы.
– Скажем, это было чуть сложнее…
– Значит, он ушел от вас.
– Если ты спрашиваешь, кто ушел из дома, то да, он. Но в тот момент мы оба понимали, что нам следовало отдохнуть друг от друга.
– Хотите снова сойтись?
Наташа почувствовала, что покраснела:
– Не в этом дело. А почему ты спрашиваешь?
Сара отломила крохотный кусочек от пиццы и положила в рот. Прожевала, проглотила.
– Однажды моя Нан'a сказала мне, что надеется, Пап'a умрет первым. Не потому, что не любила его: она беспокоилась, как он справится без нее. Она считала, ей будет легче справиться, чем ему.
– Но вы вместе справлялись.
– Он был совсем
– Больничную палату? – (Сара кивнула.) – Ему, должно быть, нелегко, – осторожно заметила Наташа.
– Хуже смерти.
Наташины вилка и нож снова застыли у нее в руках. Сара была, безусловно, права отчасти, как бы чудовищно ни звучали ее слова. Каково человеку, который провел всю свою жизнь на открытом воздухе, занимаясь физическим трудом, в движении, оказаться прикованным к постели, когда его кормят и переодевают, как ребенка? Должно быть, невыносимо.
– Он выздоровеет, – по возможности ровным голосом мягко сказала Наташа. – Медсестра говорила, он идет на поправку.
Возможно, Сара не расслышала. Или это противоречило тому, что она считала правдой. Она сложила вилку и нож на тарелке, давая понять, что закончила, хотя это было вовсе не так.
– Думаете, он вернется домой к Рождеству?
Наташа сняла салфетку с колен, стараясь выиграть время, но даже такая короткая пауза многое значила.
– Трудно сказать, я же не специалист. – (Сара кусала губу и смотрела на улицу.) – Мне жаль, Сара.
Какая она бледная. Кажется, даже похудела немного. Наташе захотелось взять ее за руку.
– Знаю, как тебе сейчас тяжело.
– Мне нужны деньги.
– Прости?
– Мне нужно купить кое-что для Пап'a. Рождественские подарки. Новую пижаму и всякое такое, – прозаично сказала Сара.
Сбитая с толку резкой переменой темы, Наташа положила в рот кусок пиццы и стала жевать.
– Что ему нужно? – прожевав, спросила она. – Могу пройтись по магазинам завтра после работы, если хочешь.
– Могу сама, если вы дадите мне денег.
– Тебе будет некогда. Все твое время занято Бо и школой.
– Могу сходить в обеденный перерыв.
– Не получится. Ты не можешь покидать территорию школы. Не знаю, что еще можно придумать.
– Это из-за того, что я брала мелочь из вашей банки, да?
– Нет. Просто не хочу, чтобы ты снова пропускала…
– Простите меня, ладно? Мне жаль, что так вышло. Я тогда не могла сказать вам о Бо. Я верну деньги.
– Это не обязательно.
– Тогда позвольте мне купить вещи для Пап'a. Я сама должна их выбрать, – настаивала Сара. – Я знаю, что ему нравится. – Она повысила голос. – Они постоянно воруют его туалетные принадлежности и одежду, а я не могу ничего купить, так как социальные органы забрали его сберегательные книжки. Я бы не просила, если бы у меня был другой выход.
Наташа утерла рот салфеткой.
– Тогда пойдем вместе в субботу утром. Купим все, что ты хочешь, а потом я отвезу тебя в конюшню.
В глазах Сары она прочла, как та относится к этому предложению.