Танцующая с лошадьми
Шрифт:
Те же руки два дня назад поздно ночью предприняли «продолжительную и порочную атаку» на безымянную пока двадцатишестилетнюю продавщицу в ее собственном доме.
Снова зазвонил телефон, и снова раздалось шиканье, в этот раз нескрываемо возмущенное. Наташа в очередной раз извинилась, встала, собрала вещи и начала протискиваться к выходу в битком набитом вагоне. Поезд неожиданно качнуло влево. Пытаясь удерживать равновесие, с портфелем под мышкой, она добралась до тамбура и нашла свободное место у окна в максимальной близости к вагону, где было разрешено пользоваться мобильными
Мак. Не мигая, она смотрела на маленький экран, и все вокруг застыло. Мак.
У нее не было выбора.
Без проблем, написала она в ответ.
Когда-то в этом уголке Сити находились сплошные конторы солиситоров. Они размещались одна за другой в зданиях диккенсовских времен. Вывески с золотыми буквами обещали представительство по вопросам бизнеса, налогов и семьи. Большинство давно переехало на окраины Сити в новые бизнес-центры из стекла и бетона, спроектированные современными архитекторами, дабы подчеркнуть, что их обитатели смотрят на мир на уровне двадцать первого века. Фирма «Дэвисон и Бриско» пока не вписалась в этот тренд, и кабинет Наташи, тесный, набитый книгами, в дышащем на ладан георгианском здании, в котором размещались офисы еще пяти юристов, больше напоминал кабинет университетского профессора, чем офис коммерческого предприятия.
– Вот бумаги, которые вы просили. – Бен, долговязый прилежный молодой человек с гладкими щеками, какие могут быть только у двадцатипятилетнего, положил перед ней папку с розовыми тесемками. – Вы не притронулись к круассанам.
– Извини. – Она пролистала содержимое папки. – Нет аппетита. Бен, окажи услугу. Отыщи мне, пожалуйста, дело Али Ахмади. Юридический анализ на предмет критического положения. Месяца два тому назад.
Потом взглянула на газету, которую купила на вокзале, пытаясь убедить себя, что прочитанное – не более чем галлюцинация из-за недосыпа.
Открылась дверь, и вошел Конор, в синей рубашке в полоску, которую она подарила ему на день рождения.
– Доброе утро, Дока. – Он перегнулся через стол и нежно поцеловал ее в губы. – Как все вчера прошло?
– Хорошо. Очень хорошо. Я по тебе скучала.
– У меня были мальчики. Прости, ты же знаешь, как это. Пока мне не разрешат видеться с ними чаще, не хочу пропускать свидание.
– Приятно провели время?
– Оторвались по полной. «Гарри Поттер» на дивиди, тосты с фасолью. Мы едва не разнесли дом в пух и прах. Кровать в отеле не показалась слишком широкой без меня?
Она откинулась на спинку стула:
– Конор, мне тебя очень не хватало, но к полуночи я была так измотана, что могла бы уснуть и на скамейке в парке.
Снова вошел Бен, кивнул Конору, положил перед ней на стол папку:
– Мистер Ахмади.
– Насколько мне помнится, ты занималась этим делом о депортации
– Бен, принеси мне, пожалуйста, свежего кофе. Из кафетерия, не ту коричневую бурду, что Линда делает.
– И мне. – Конор протянул банкноту. – Двойной эспрессо. Без молока.
– Ты себя так убьешь, – заметила она.
– С Божьей помощью, я делаю это эффективно. Ладно. – Он заметил, что она ждет, пока не уйдет Бен. – В чем дело?
– Вот. – Она протянула газету со статьей.
– А, твой парень! – Он быстро пробежал текст глазами.
– Ну да. – Наташа вытянула руки и на секунду опустила голову на стол. Потом взялась за круассан с миндалем. – Мой парень. Не знаю, может, стоит сообщить Ричарду?
– Старшему партнеру? Только не это! Зачем тебе власяница, Дока?
– Преступление-то серьезное.
– Предугадать ты его не могла. Наташа, не бери в голову. Это все лишь часть работы, милая. Сама знаешь.
– Знаю. Просто это так… так жутко. Он был такой…. – Она покачала головой, вспомнив. – Не понимаю. Не похоже это на него.
– Не похоже. – Конор засмеялся.
– Да, не похоже. – Она сделала большой глоток остывшего кофе. – Невыносимо участвовать в чем-то столь ужасном. Я ощущаю свою ответственность.
– С чего бы? Ты заставила его напасть на девушку?
– Ты прекрасно знаешь, я имела в виду совсем другое. Я хорошо подготовила дело и помогла ему остаться в стране. Я несу ответственность за то, что он здесь.
– Потому что ни у кого другого это не получилось бы, так?
– Ну…
– Не изводи себя. – Конор постучал по папке. – Если бы этим делом занимался Рави, он был бы на твоем месте. Забудь. И не зацикливайся. Встретимся вечером, выпьем чего-нибудь. Сходим в «Арчери»? Знаешь, они теперь предлагают тапас.
Но Наташа была мастером давать советы, а не следовать им. Через какое-то время она во второй раз раскрыла дело Ахмади, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, почему этот мальчик, который так плакал и так нежно сжимал ее руки, оказался способен на акт насилия. Она не могла этого понять.
– Бен, найди мне атлас.
– Атлас?
Через двадцать минут стажер принес атлас – потрепанный, в тряпичном переплете, корешка не видно из-за заплат.
– Скорее всего, он устарел. Там упоминается Персия и Бомбей, – сказал он, извиняясь. – Лучше поискать в Интернете. Хотите, я найду?
– Я луддит, Бен. – Наташа принялась листать страницы. – Ты же знаешь. Мне нужно видеть на бумаге.
Сама не зная почему, она решила найти место, откуда мальчик был родом, запомнила название города. И когда она водила пальцем по странице, ее вдруг осенило – никто из социальных работников, никто из ее коллег-юристов, ни даже приемная мать не задали Али очевидный вопрос: как он смог пройти пешком девятьсот миль за тринадцать дней?
Вечером Наташа сидела в баре и кляла себя за то, что не проверила все досконально. Она рассказала историю Конору, и он отрывисто, мрачно рассмеялся. Потом пожал плечами: