Танцующие лепестки
Шрифт:
Джейн грустно покачала головой:
– У него репутация закоренелого холостяка, Паулина, и я думаю, будет разумнее тебе забыть о нем.
Подруга резко посмотрела на нее:
– Как я могу это сделать? Ты, похоже, не поняла, что я сказала. Я люблю его.
Комок опять подступил к горлу Джейн.
– Предположим, он не обрадуется и не почувствует облегчения, что тогда?
В глазах Паулины появились страх и смятение.
– Я умру от горя, – ответила она в отчаянии. – Я говорю серьезно, Джейн, я не смогу жить дальше, если он меня не любит.
– Николас… можно ли предположить,
– Трудно сказать. Он слишком благороден, чтобы проявлять свои чувства, ведь он верит в мое замужество, но я чувствую, что нравлюсь ему… о-о, я точно нравлюсь ему! Я получаю подтверждения этому каждый день!
– Да?
Паулина кивнула:
– Николас такой внимательный и добрый, и смотрит на меня с чем-то вроде… вроде… как будто бы желает меня.
Могло ли это быть желанием, размышляла Джейн. Она решила, что Николас симпатизировал Паулине, считая ее обманутой женой, но Джейн не могла утверждать это наверняка. В любом случае разве жалость не сродни любви?
– Тебе придется просто подождать, Паулина, и посмотреть, как будут развиваться события, когда ты сможешь сказать ему, что свободна.
– Я просто не могу дождаться… и тем не менее, я должна, более того, я даже хочу подождать, чтобы дать ему время полюбить меня. Если бы мы сейчас рассказали, что сделали, он, наверное, вышел бы из себя и отправил нас домой.
– Тим был уверен, что доктор Валлас отправит нас всех домой.
– Тим должен знать. – Она сделала небольшую паузу. – Он милый, тебе не кажется?
– Очень… и, похоже, ты ему очень нравишься. – Бедный Тим, он так внимателен, но, естественно, Паулина едва замечала его. Недавно он сказал Джейн, что начинает отчаиваться в том, что когда-нибудь завоюет ее сердце.
– Я ему нравлюсь, но меня раздражает его суетливая опека. Он несется, чтобы придвинуть мне стул, и спрашивает, тепло ли мне, не устала ли я. Почему Тим так суетится? – закончила Паулина, нахмурившись.
– Может быть, – ответила Джейн осторожно, – он в тебя влюбился.
– Ему не стоит терять время. Их даже сравнивать нельзя!
– Тим не знает о твоих чувствах к Николасу, помни об этом. Он, наверное, думает, что у него есть шанс.
– Ну так у Тима его нет. – Нотки раздражения появились в голосе Паулины. – Если бы он только признался, я бы ему это сказала.
– Без поощрения он никогда не признается. Мужчины не заявляют о своей любви, если у них нет хотя бы слабой надежды, что их чувства не будут безответными.
Паулина посмотрела на дверь. Ее глаза стали задумчивыми и мечтательными, и было очевидно, что про Тима она уже забыла.
Как все это закончится? Три разбитых сердца и разорванная помолвка? Похоже, что именно так все и закончится. Столько энтузиазма было у них всех, и, сидя за кружками пива, они обсуждали раскопки, в которых должны были принять участие, и лишь Джейн подавляла в себе дурные предчувствия. Они и не подозревали, что им уготовила судьба, – по крайней мере, троим из них. Все шло к тому, что Гай будет единственным, кто останется невредим.
Активность работ в гробнице увеличивалась день ото дня, все радовались каждой новой находке,
В радость и энтузиазм вплелось немного грусти.
На голове маленькой девочки была красивая золотая диадема, а вокруг шеи – ожерелье из аметистов и сердоликов. Оба ювелирных изделия были покрыты тонкой гравировкой.
Но основной восторг вызвал предмет, найденный Джейн. Это был золотой шар с изящно выгравированными листьями, внутри которого находились маленькие камешки или твердые семена.
– Игрушка, – сказал Николас, держа эту вещицу со странным почтением. Его обычная суровость исчезла, он печально улыбнулся. – Детская погремушка, оставшаяся со времени, когда девочка была младенцем, и, скорее всего, положенная сюда ее матерью.
– Так давно… – мягко прошептала Джейн. – Сколько лет назад, доктор Валлас? – Она задала вопрос машинально, почти что ожидая, что он будет проигнорирован. Но Николас ответил тем же тоном, что и она:
– Три тысячи лет, миссис Бриант. Спустя три тысячи лет вы подняли эту вещь.
Это была пугающая, захватывающая мысль. Наверное, никто не дотрагивался до погремушки с тех пор, как мать маленькой принцессы в горе положила ее рядом с дочерью.
Джейн машинально тряхнула ею.
– Она довольно шумная. – Девушка на время забыла о конфликте между ней и Николасом и снова встряхнула погремушку – на этот раз слабее. С ее губ сорвался короткий смешок: – Я полагаю, родители маленькой принцессы часто просили ее быть чуть потише.
– Наверняка, – согласился Николас, и Джейн, быстро взглянув на него, удивилась тому, что он снизошел до подобного разговора с ней. Но через мгновение она решила, что поняла почему. Из-за новой работы, которая вынуждала ее находиться в тесном контакте с Николасом. Вероятно, он чувствовал себя обязанным быть хотя бы формально дружелюбным по отношению к ней ради остальных.
– Надо же, они, оказывается, знали о бронзе. – Паулина стояла у стола, на котором были разложены сокровища. – Этот меч прекрасен.
– Жители Микен были людьми позднего бронзового века. – Странная резкость тона Николаса заставила Джейн опять поднять глаза и посмотреть на него. Она впервые услышала раздражение в голосе доктора Валласа, когда он говорил с Паулиной. – Они даже знали о железе, хотя относились к нему в то время как к драгоценному металлу.
Паулина вспыхнула и замолчала, но послала Николасу взволнованный взгляд из-под ресниц. Она выглядит очаровательно, подумала Джейн, решив, что Николас вполне мог увлечься ее подругой. Девушка размышляла о том, какими будут ее собственные чувства, если это действительно так.