Танцующие в темноте
Шрифт:
— Значит, в твоей квартире был кто-то другой, — сказала она. — И твой приятель проверяет, что случилось?
Ру кивнула.
— Наверное, мне следовало позвонить в полицию вчера ночью, когда я услышала весь этот шум, — огорчённо сказала соседка. — Я думала, что оказываю тебе услугу, не обращаясь в полицию или к коменданту здания, но, получается, я просто вела себя как типичный сосед в большом городе. Мне жаль.
— Хорошо, что ты не пошла проверить, что там, — сказала Ру.
— О, даже так?
Они вдвоём стояли и смотрели, как Шон спускается по пожарной лестнице совершенно обычным способом. Вид у него, насколько могла судить Ру, был нерадостный.
Шон, хотя и не был разговорчивым или общительным, всегда был вежлив, поэтому, когда он проигнорировал Киншасу, Ру поняла, что плохие у него новости.
— Тебе не стоит туда ходить, — сказал он. — Скажи, что тебе нужно, и я принесу.
Внезапно Ру поняла, что случилось.
— Он убил Марту, — выпалила она в ужасе. — Он убил её?
— Да.
— Но я должна… — она устремилась к входу в здание, думая о том, что же ей понадобится — нужно найти коробку, чтобы похоронить пушистый трупик, — горе затопило её.
— Нет, — Шон схватил её за руку. — Ты туда не пойдёшь.
— Мне нужно похоронить её, — Ру попыталась вырваться.
— Нет.
Ру непонимающе поглядела на него:
— Но Шон, мне нужно.
Киншаса произнесла:
— Крошка, твой приятель хочет сказать, что там нечего хоронить.
Ру едва могла воспринять это, но тут же подумала о другом:
— Мои книги? Конспекты? — спросила она, пытаясь осознать масштабы ущерба.
— Полностью испорчены.
— Но прошло уже четыре недели семестра! Как же я… мне придётся бросить учёбу!
Только на книги она потратила почти шестьсот долларов. Конечно, всё, что только можно было, она купила в «букинисте», но сможет ли она сейчас, в середине семестра, снова найти все нужные книги?
По крайней мере, её обувь для танцев была цела. Часть её лежала в углу в студии «Голубая Луна Энтертеймент», а остальное было в сумке, которую она взяла с собой к Шону. Мысли Ру перескакивали с предмета на предмет, как мышь, запертая в клетке.
— Одежда? — промямлила она, прежде чем у неё подогнулись колени.
— Кое-что, пожалуй, можно спасти, — пробормотал Шон, но убеждённости в его голосе не было. Он присел на корточки рядом с ней.
— Я знаю кое-кого, кто может убраться в квартире, — сказала Киншаса. — Они недавно из Африки. Им нужны деньги.
Это была неожиданная поддержка.
— Но Шон говорит, там так ужасно. — По лицу Ру потекли слёзы.
— Милая, по сравнению с братскими могилами и бойней, после которой им приходилось убирать в своей собственной стране, для них это сущие потешки.
— Ты права, всё познается в сравнении, — сказала Ру и выпрямила спину. Вид у Киншасы был такой, будто та совсем не это имела в виду, но она прикусила язык и промолчала. — Я веду себя просто смешно. Меня не застали в квартире, иначе я бы закончила тем же, что и бедная Марта. — Ру удалось встать и выглядеть гордо целых десять секунд, пока мысли о любимой кошке снова не лишили её сил.
— Милая, я убью его за то, что он сделал с тобой, — сказал Шон, обнимая её.
— Нет, Шон. Пусть его накажут по закону.
— Ты хочешь вызвать полицию?
— А разве мы не должны? Он, наверное, оставил отпечатки пальцев.
— Что, если он всё время был в перчатках?
— Я позволила ему убежать после того, как он ударил меня вчера, и что он сделал? Он пришёл сюда, убил мою кошку и испортил все мои вещи. Мне нужно было вызвать полицию ещё вчера.
— Ты права, — согласилась Киншаса. — Пойду, позвоню из своей квартиры.
Шон ничего не ответил, но вид у него был скептический.
Полицейские были лучше и добрее, чем ожидала Ру. Она знала, о чём это говорит. Её квартира, похоже, была в совершенно ужасающем виде. Шон сказал Уоллингфорду, следователю, что он сможет определить, что пропало.
— Если этот парень может сделать это за вас, вам не нужно туда ходить, — сказал Уоллингфорд девушке. Они с Шоном поднялись в квартиру, а Ру выпила чашку какао, которую ей принесла Киншаса. Ру про себя думала, что всё это время рядом с ней были друзья, ей надо было только оглядеться.
Когда Шон появился снова с большим полиэтиленовым мешком одежды, он объявил, что единственное, что точно пропало — это записная книжка Ру.
— Мой адрес там был? — спокойно спросил он.
— Нет, — ответила она. — Возможно, был твой телефон. Но до вчерашнего вечера я даже не знала, где ты живёшь.
— Полиция говорит, что мы можем уйти. Вернёмся ко мне. — Неловко помолчав, он продолжил, — Как ты думаешь, ты сможешь танцевать сегодня? Похоже, уже слишком поздно звонить Сильвии, чтобы она нашла пару нам на замену.
— Танцевать сегодня? — она непонимающе посмотрела на него, шагая рядом. — О! Сегодня мы должны танцевать в музее!
— Бальные танцы. Ты сможешь?
— Если в студии найдётся платье, которое я могла бы надеть. — Ей пришлось сделать усилие, чтобы отвлечься от мыслей о разгромленной квартире, но отдохнуть от них и подумать о чём-нибудь другом было бы совсем неплохо. Сначала они могли бы немного повальсировать, а потом исполнили бы номер на музыку «Puttin’ on the Ritz». Они так уже делали несколько раз. Это было представление, которое нравилось зрителям постарше, категории, к которой наверняка относились и попечители музея.
— Они просили именно нас, — сказал Шон и нахмурился, как будто что-то в этом ему не понравилось.
— Значит, нам нужно выступить, — сказала Ру. Она находилась в каком-то оцепенении и не смогла бы объяснить, что с ней происходит. Когда Шон открыл студию, он настоял, чтобы вначале она подождала снаружи, пока он проверит, и она сделала, как он велел, без единого возражения. Он провёл её внутрь, обеспокоенно заглядывая в глаза, пытаясь оценить, как она себя чувствует.
— Кроме того, — сказала Ру, как будто продолжая разговор, — мне нужны деньги. У меня ничего нет. — Размер бедствия ошеломил её. — У меня нет ничего!