Танцы на быках
Шрифт:
Через двор кто-то бежал, воровато оглядываясь и кутаясь в плащ. Бранвен насторожилась и прижалась лицом к решетке, хотя холодный ветер поддувал нещадно. Фигура в плаще снова оглянулась, и под капюшоном Бранвен заметила Тигришу. Куда это понесло ее сестру чуть свет? В руках у Тигриши была корзина, прикрытая салфеткой. Еще интереснее! Уж не подкармливает ли она каких-нибудь бродяг? Но Тигриша пошла не к воротам, а к Северной башне.
Бранвен схватила свой плащ и поспешила за сестрой. Северная башня таит много неприятных сюрпризов. Вдруг и Тигриша стала жертвой какого-нибудь древнего заклинания.
Цепочка следов на снегу была хорошо видна, и Бранвен, пробежав по ним до угла, затаилась и осторожно выглянула. Двери в Северную башню были заколочены, об этом позаботилась Матильда, но Тигриша не пыталась зайти внутрь. Она трижды хлопнула в ладоши, и вдруг наверху, на втором этаже, открылось окно, и оттуда упала веревка. Тигриша привязала к ручке корзины веревку, подергала за нее, и корзина медленно поплыла наверх. В Северной башне кто-то прятался.
Убедившись, что этот кто-то получил корзину, Тигриша поплотнее запахнулась в плащ и пошла обратно. Она смотрела под ноги и поэтому заметила Бранвен только тогда, когда столкнулась с ней за углом. Она испуганно вскрикнула, а Бранвен схватила ее за плечи:
– Что ты здесь делаешь в такой час?
– Гуляю, - сразу же ответила Тигриша.
– А что за корзинку ты отправила в Северную башню? Кто там прячется? Вот скажу матушке...
– Тише!
– сестра прижала палец к губам.
– Об этом никто не должен знать! Даже матушка...
– Кто там прячется?
– настаивала Бранвен.
– Говори немедленно!
– Там... там Айфа, - прошептала Тигриша.
– Айфа?! Ты же говорила, она пропала!
– Она появилась месяц назад, и с тех пор прячется. Я ношу ей еду. Я правда-правда не знаю, что с ней произошло, Бранвен! Она попросила помочь - и разве я могла ей отказать?
– Пойдем в мою комнату, поговорим там, - Бранвен взяла сестру под локоть, и Тигриша покорилась.
В спальне Бранвен раздула угли и подкинула несколько самшитовых веточек в жаровню. Было холодно, и сестры забрались в постель, укрывшись вдвоем одним одеялом.
- Итак, вся Эстландия ищет Айфу, а она прячется в Роренброке?
Тигриша шепотом рассказала, что Айфа появилась еще более замученная и оборванная, чем Бранвен, к тому же, она была ранена, но строго-настрого запретила приводить лекаря.
– Теперь ей уже лучше, - заверила Тигриша.
– Я приносила травы, какие она говорила. Наверное, Айфа сама вылечилась.
– Я уважаю твою сестринскую верность, - строго сказала Бранвен, - но ты поступила неразумно. Айфа ранена, быть может - больна, а ты оставила ее в Северной башне, в холоде и одну. Как вы туда проникли? Ведь двери заколочены!
– Там стена рухнула, - объяснила Тигриша застенчиво, - через дыру и пролезли. Прошу, не говори матушке, Айфа сказала, что это очень важно - чтобы никто не узнал о ней. Она боится, по-моему, - последние слова Тигриша произнесла шепотом, прижавшись губами к уху Бранвен, хотя подслушать их никто не мог.
Она оперлась ладонью о подушку, и что-то зашелестело под ее рукой.
– Ты читаешь в постели?
– Тигриша с удивлением извлекла кусок пергамента, на котором было начертано несколько строк бисерным почерком.
– Glaoch air affectionately air... На каком это языке?
– Отдай!
– завопила Бранвен, мигом потеряв самообладание, и вырвала пергамент у сестры.
– Тебе нельзя этого читать! Это... это...
– Что ты так разволновалась, - Тигриша пожала плечами, - я ничего и не читаю. Ты, главное, не говори маме про Айфу.
– Пока не скажу, - процедила Бранвен сквозь зубы. Она прижимала пергамент к груди, и он жег ей и ладони, и сердце.
– Но с вашей стороны было бесчеловечно скрыть от матери, что ее дочь жива.
– Мы потом как-нибудь скажем, - беспечно отозвалась Тигриша.
– Тогда я пойду? А то проснется Киарана и устроит мне допрос еще почище тебя!
Едва только шаги сестры затихли в коридоре, Бранвен подбежала к столу, зажгла свечу и поднесла ее к записке, чтобы разглядеть получше. Так и есть. Вот они - заветные пять строк, благодаря которым можно вернуть Эфриэла. Вернуть... Разве не об этом он просил ее перед тем, как исчез? Он сказал: под подушкой. И под подушкой оказалось призывающее заклинание.
Растаявший воск капнул на палец, и Бранвен вскрикнула.
– Что за глупости я думаю!
– сказала она, поставила свечу и бросила пергамент на стол, не зная, как поступить - то ли уничтожить его сразу, то ли прочитать заклинание.
Она приводила тысячи доводов, почему не должна поддаваться искушению, взывала к чувству долга и после мучительных сомнений упрятала заклинание в самый нижний ящик комода, туда, где раньше лежала колдовская книга.
Три дня она ходила, как в тумане, никого не видя и не слыша. И даже новости об Айфе не занимали ее. Леди Роренброк запретила близняшкам и сыну беспокоить Бранвен, и сама всплакнула над разбитой жизнью дочери.
– Он ей так нравился, этот мерзкий лорд Освальд, - поверяла графиня компаньонкам.
– Как он мог поступить с моей девочкой подобным образом? Просто разбил ей сердце!
А дочь вовсе не горевала над своей жизнью. Каждый вечер был для нее испытанием на стойкость.
– Пусть будет недоволен, пусть скажет, что я его не так поняла...
– бормотала она, блуждая по спальне.
– Но зачем он оставил мне заклинание? И просил вызвать...
В один из поздних вечеров, она в очередной раз достала из ящика кусочек пергамента, держа его кончиками пальцев, словно боясь обжечься. Она так часто смотрела на эти строки за последние дни, что выучила их наизусть.
– Пусть он будет недоволен, но зато полюбит меня еще раз, - сказала она в пустоту комнаты.
– Да, еще раз!
Бранвен повторила заклинание и замерла, прислушиваясь. Над Роренброком на лигу вокруг повисла привычная предночная тишина. Бранвен отсчитывала биения своего сердца: один...два...три...четыре...
Он появился из темноты и сразу поцеловал, крепко обняв. Бранвен почти задохнулась в его объятиях.
– Почему так долго?
– вопрошал он, покрывая короткими поцелуями ее лицо.
– Ты не заглядывала под подушку? Или решила потерзать меня? Распалить еще больше? У тебя это отлично получилось!