Танцы на снегу. Геном. Калеки
Шрифт:
– Куда теперь? – спросил Лион. Он, кажется, оробел – уж слишком вокруг было просторно, светло и благородно.
– Наверх поднимемся, – решила Наташа. – Там большой обеденный зал, – Лион ойкнул от этих слов, – и комнаты гостей.
Мы вышли из столовой на лестницу – широченную, с красивым ковром, прижатым к ступенькам золотистыми прутьями. Поднялись на второй этаж и принялись искать комнаты Бермана и его дочери. Это было нелегко, потому что спален оказалось не меньше дюжины и двери были закрыты. Я едва подумал о том, что нам пригодились бы отмычки, как бич шевельнулся на поясе и скользнул мне в рукав.
Правильно, зачем отмычки, когда есть универсальный фаговский прибор?
На каждый замок бич тратил не больше секунды, видимо, задача оказалась несложная. Каким-то образом я знал, что бич вначале сканирует структуру замка и определяет остаточные потенциалы в электронных схемах, а потом вскрывает замок не перебором цифр, а точно набирая код.
Первые шесть спален казались нежилыми, седьмая на первый взгляд тоже – но Наташа, на всякий случай заглядывающая в ванные, обнаружила там зубную щетку, бритву, одеколон и всякую прочую мужскую косметику. Только тогда мы заметили, что в безупречно прибранной комнате все-таки живут – в шкафу нашлось несколько костюмов, десяток рубашек и галстуков, возле кровати – томик детективного писателя Хироси Мото «Скафандр с зеркальным гермошлемом». Книжка интересная, я сам ее читал, но почти детская.
Дальше две спальни были пустыми, а в десятой, опять же судя по косметике в ванной комнате, жила дочь Бермана. У ее постели тоже лежала книжка, но куда серьезнее, чем у отца, – «Тактика корпоративного развития в условиях политической нестабильности».
– Учится корпорацией руководить, – насмешливо сказал Лион. – Ну-ну… Какие мы оптимисты.
Мы с Наташкой, не сговариваясь, гневно посмотрели на Лиона.
– Это я так… от нервов… Извините.
– Головой думай, прежде чем говорить, – пробормотала Наташа. – Ты что там ищешь?
Лион, рывшийся в гардеробе, обернулся:
– Рубашку забрала, а мне что, голым ходить? Как эта майка, пойдет?
Хлопковая майка-безрукавка была хоть и яркой, синей с белым, но не девчачьей. Я пожал плечами, и Лион оделся. Наташка с ним не спорила. И впрямь, чего уж тут стесняться воровства.
– Когда Берманы приедут, то пойдут в свои комнаты переодеться, – рассуждала Наташа вслух. – Прислуги вроде бы нет, так что они останутся поодиночке… Можно разбиться на две группы. Я с Лионом беру на себя Бермана, а ты, Тиккирей, – девчонку.
– Почему это я девчонку? – возмутился я.
– У тебя бич.
– Ну и что? Разве она опаснее взрослого мужчины?
Наташа вздохнула:
– Александру Берману почти семьдесят лет. У него брюхо, как у бегемота. А его дочка, можешь не сомневаться, спортивная и тренированная, знает какие-нибудь единоборства… может быть, даже вооружена.
– И как вы с Берманом справитесь?
– Оглушим, – коротко объяснила Наташа. – Потом ты подойдешь.
Спорить было бесполезно. Я хотел было сказать, что не стану стрелять в девчонку, пусть даже она дрянь и хочет предать Империю. Но промолчал, потому что понял – выстрелю. Никуда не денусь.
– Спрячься в ванной, – предложила Наташа. – Вдруг все-таки она в комнату зайдет не одна? Мы тоже так сделаем, а когда Берман зайдет в ванную – ударим сзади.
– Чем? – деловито спросил Лион.
– Дальше по коридору должен быть спортивный зал. Возьмем пару гантелей или еще что-нибудь увесистое. Только тихо, а то охрана уже могла вернуться.
– Пошли, – кивнул Лион. – Давай, Тиккирей. Не дрейфь.
– Мы будем тебя ждать, – добавила Наташа.
Они вышли, а я остался один. Это получилось так быстро и неожиданно, что я ничего не сказал. Только заметался по комнате как дурак. Тут была дверь в еще одну комнату, вроде гостиной, но туда, похоже, никто и не заглядывал никогда. Ни вещей, ничего… Я вернулся в спальню, подошел к окну, посмотрел на парк. С этой стороны фонтана не было видно, зато я разглядел в глубине сада бассейн и какие-то маленькие уютные строения. В небе плыли легкие облака, солнце клонилось к горизонту. Было очень тихо и даже сонно. Я отошел от окна, с каким-то болезненным любопытством направился к гардеробу и стал рыться в вещах Александры Берман.
Оказывается, перебирать чужие вещи – очень интересное занятие. В шкафу висели какие-то платья, блузки, юбки, брючки, свитера. Хватило бы обновок на всех обитателей «Ростка» – и мальчишкам, и девчонкам. Одной обуви было пар десять – и туфельки, и кроссовки, и сапожки, и какая-то специальная обувь, то ли для спорта, то ли для танцев, которую я даже не знал по названию. На полках лежала куча чистой, запакованной одежды – я взял какой-то пакет, обнаружил в нем кружевные розовые трусики, смутился и закрыл гардероб.
Черт знает что! С одной стороны, я собираюсь убить Александру Берман, которую и в глаза-то никогда не видел. Что уж тут мое любопытство? Мелочь, на которую и внимания не стоит обращать. А с другой стороны…
Стыдно.
Но остановиться я уже не мог. И продолжил рыться в шкафах.
Богатые люди возят с собой очень много вещей. Наверное, им на самом деле все это надо – ведь даже прилетая на другую планету по делам, они еще ходят в театры, рестораны, ездят на какие-нибудь экскурсии и сафари… Но и помимо одежды была куча всего. Например – целый чемоданчик со всякими парикмахерскими штучками, там одних фенов было три штуки. А ведь в ванной комнате тоже был хороший фен. В небольшом саквояже оказалась аптечка, как будто здесь нет своих врачей… или Берманы чужим врачам не доверяют? В небрежно оставленной незапертой шкатулке – россыпь украшений. Некоторые обычные, из золота, серебра и драгоценных камней, а некоторые – такие редкие и дорогие, что даже я про них знал, видел во всяких телефильмах и новостях. Например, там было колье из «невидимых алмазов», они еще как-то назывались по-научному, но я забыл. Я даже подошел с колье к окну и посмотрел на свет. Ничегошеньки! Словно в платиновой оправе ничего не было, а крохотные искорки обычных алмазов, приклеенных к невидимым, держались в воздухе сами по себе. Я потрогал – вот они, невидимые камни. На самом крупном даже остался едва заметный отпечаток моего пальца. Здорово.
Были еще серьги с камнями-эмпатиками, меняющими цвет в зависимости от настроения хозяина. Я поднес одну серьгу к лицу, и камень из молочно-белого стал ослепительно красным. Конечно, ведь я волновался и был напуган… Такие украшения рискуют носить только люди, абсолютно в себе уверенные – ведь иначе все будут знать, когда ты взволнован, когда испуган, а когда пытаешься соврать.
Вернув все украшения в шкатулку, я поставил ее на место. Я не вор. И брать ничего не стану. Хотя за любую из этих побрякушек можно было…
Что можно было?
Выплатить пай жизнеобеспечения на Карьере?
Маму и папу все равно не вернуть.
Значит, они мне не нужны.
Я заходил по комнате, поглядывая на часы. Еще слишком рано. Тогда я стал рыться в тумбочке и нашел там еще несколько книг – некоторые по экономике, а некоторые – обычная беллетристика. Я взял томик Хироси Мото (теперь понятно, у кого Александр взял детектив почитать перед сном) и открыл повесть «Дело щедрого интеллигента». Детективы Хироси Мото тем и хороши, что их можно перечитывать, уже зная, кто преступник, но эту книжку я вообще не читал.