Танцы на снегу
Шрифт:
Он бросился со всех ног к месту танцев, думая, что жизнь полна тяжких испытаний, а он вечно каким-то образом умудряется осложнить себе существование. Теперь нужно постараться, а то придется весь брачный сезон считать листья на ветках. И не просто постараться — надо выиграть. Когда он добежал до круга, его сердце колотилось.
Он резко остановился и поднялся на задние лапы.
— Ну, давай! — сказал он Сильноногу, надеясь, что в глазах Большеглазки его явное нетерпение начать драку будет достаточным извинением за опоздание.
И
«Да, молодец я, ничего не скажешь, — подумал он, поймав на себе свирепый взгляд Большеглазки. — Просто слов нет, какой молодец».
Даже если он победит в драке, Большеглазка разорвет его на куски и выбросит труп воронам.
Как жестока жизнь!
Глава сорок первая
Сильноног, стоя на задних лапах, был на полголовы выше Кувырка, зато Кувырок был коренастее, плечистее, и его круглая голова крепче сидела на плечах.
Но Сильноног был старше и опытнее. Он уже один раз участвовал в танцах на снегу. Ничего плохого о нем Кувырок не слышал. Сильноног пользовался репутацией порядочного и надежного парня, разве что излишне флегматичного. Зайчиху, которую Сильноног завоевал в прошлом году, унесло Убоище, а из их потомства остался в живых только один зайчонок, ныне годовалый заяц.
Каждый считал другого достойным соперником.
Они пошли друг на друга сразу, без предварительных прыжков и церемоний. Лапы замелькали в воздухе. Хотя Кувырку приходилось вставать на цыпочки, он все-таки пару раз залепил Сильноногу в морду.
К несчастью для горца, его голова пришлась как раз на самой удобной для тычков Сильнонога высоте, и на каждый удар, который наносил Кувырок, он получал три ответных. Он твердо решил не сдаваться, пока сердце бьется в груди. На его стороне была крепкая горная закваска и немалая толика гордости, присущей жителям гор.
Не раз во время драки мысли Кувырка обращались к родным вересковым склонам, торфяникам, над которыми в погожие дни витал легкий дымок, золотым орлам, прочерчивающим небо над узкой долиной, к их блестящим, как драгоценные камни, глазам и злым клювам, к диким кошкам с когтями-кинжалами, к оленям, говорящим на сложном и богатом языке жестов, — оленям, чье сердце билось под красивой шкурой так, что его было видно, — к пурпурной камнеломке. Он дрался не только за зайчиху, но и за все это — за родную страну, которую ему больше не суждено увидеть, за Косогорцев, которые сейчас тоже танцуют на заснеженном пружинистом торфе между валунов. Ради всего этого, ради всего, по чему так тоскует его сердце, ему необходима была победа.
Дерущиеся парни время от времени поглядывали на зайчиху, из-за которой дрались, чтобы определить, как она реагирует на успех того или другого. В симпатиях Большеглазки
Сильноног изо всех сил заколотил по голове Кувырка, принуждая его отступить. Оба зайца часто опускались на четыре лапы, а потом снова поднимались на задние и возобновляли драку. Если бы кто-то оказался на четырех лапах, в то время как соперник стоит на задних, драка считалась бы оконченной.
Парни дрались яростно, снежная пыль летела во все стороны, задние лапы плясали, чтобы поддержать равновесие.
Кувырок позволил оттеснить себя до самой границы заячьего круга, а там уперся — стал как вкопанный, отвечая ударом на удар. Он знал, что его удары весьма болезненны для соперника. Его ноги — недлинные, но сильные и цепкие, привыкшие карабкаться по горам, твердо уперлись в землю. Его тело — не длинное и стройное тело русака, приспособленное для бега по ровному полю, но кряжистое, коренастое тело, созданное для бега по крутым горным склонам, — было упорным и выносливым. Если бы они с Сильноногом состязались в беге, Кувырок, конечно, проиграл бы, но в драке он мог держаться очень долго, терпеть удары и наносить более сильные.
Постепенно он начал теснить соперника, после каждого отдыха на четырех лапах приобретая уверенность, чувствуя, что его силы возрастают, а Сильноног начинает сдавать. Оказалось, что по выносливости Кувырок намного превосходит русака. С тем же успехом Сильноног мог наносить удары по базальтовому валуну. Валун сдался бы только непогоде — он разрушился бы под натиском дождя и ветра, но для этого понадобилось бы десять тысяч лет. Вот и горный заяц был вроде такого валуна — никак с ним не справиться!
Сильноног начал слабеть.
Бедный Сильноног! Судя по его росту, длине лап, опытности, он должен был выиграть без особого труда. Но как выиграть у зайца, за плечами которого целая горная страна, да вдобавок еще и поддержка зайчихи? Большеглазка поощряла Кувырка без слов, но достаточно красноречиво. Русак дрался умело, самоотверженно, решительно, и все-таки маленький, но удивительно стойкий горец его пересилил. Сильноног убедился, что его удары не оказывают никакого действия. Кувырок держался как вкопанный.
В конце концов Сильноног пал духом, отчаялся и сдался.
Кувырок и сам был на исходе сил и держался только на упрямстве. Он был так благодарен Сильноногу за то, что тот сдался, что чуть не упал к нему на грудь со слезами облегчения, но, к счастью, удержался и сохранил достоинство. Он подошел к сопернику и сказал:
— Хорошая была драка! Ты почти одолел. У меня просто суставы окоченели, иначе ты бы меня свалил.
Сильноног еще не вполне отдышался. Он покачал головой:
— Свалишь тебя, как же! С тобой драться — все равно что с камнем: поцарапать можно, опрокинуть нельзя.