Танцы с Арлекином
Шрифт:
Макс вздохнул. Наверное, Вадиму больше подошёл бы кто-нибудь с куда более спокойной профессией, но за всё время, что они были вместе, он не услышал от любимого ни единого упрёка. М-да… Семьи полицейских часто разваливаются именно по этой причине – жена не выдерживает рабочего графика мужа «двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю» и отнюдь не шоколадной зарплаты. Макс вздохнул ещё раз. Учитывая все обстоятельства, ему просто сказочно повезло, что-что, а крепкий надёжный тыл Вадик обеспечить в состоянии. Только вот не давало покоя неприятное ощущение – что он больше берёт, чем отдаёт взамен…
Из кухни выглянул обеспокоенный Вадим:
– Макс, ты в порядке? Что-то… совсем нехорошее?
– Нехорошее, ага, - согласился Макс, - но не в этом дело. Просто на меня напал приступ тяжкой рефлексии.
Вадим усмехнулся:
– Опа… И до тебя добралась извечная болезнь российской интеллигенции. И что теперь? Пойдёшь в народ агитировать за революцию? А потом с тебя напишут картину «Арест пропагандиста-2»?
– Да упаси Боже, - выставил вперёд ладони Макс, - мне причислять себя к российской интеллигенции… Тем более, что наполовину немец.
– Яволь, майн партайгеноссе, как скажешь. Ступай руки мыть.
Макс отсалютовал правой рукой и отправился в ванную. Дурное настроение стало рассеиваться, словно его и не было. А когда он уселся за стол, развеялось окончательно.
– Примитивно всё-таки устроен мужчина, - хмыкнул Макс, разрезая отбивную, - самый простой способ поднять настроение – вкусный ужин.
– Ты ешь-ешь, - хмыкнул Вадим, - тебе ещё нужно будет мне объяснить, чем тебе российская интеллигенция не угодила…
Макс задумчиво слопал отбивную, подобрал с тарелки остатки жареной картошки и салата, сделал глоток чая и заявил:
– Видишь ли, была у российской интеллигенции одна дурная черта – чувство вины перед великим и мудрым российским народом. Отсюда все эти хождения в народ, работа врачами, учителями и землемерами…
– А что тут плохого-то? – удивился Вадим.
– Абсолютно ничего плохого, только хорошее, - кивнул Макс. – Только вот тёмный народишко никак не желал революционных изменений, о которых говорили юные бунтари. Ему, народишку, землицы бы поболее, да коровку прикупить, чтобы детишки зимой с голоду не дохли. Вот и возникла в некоторых умных головушках идея террора и государственного переворота. Типа – главное народу путь указать, а там само пойдёт. Поэтому истинные интеллигенты бунтарям сочувствовали, считая, что таким образом искупают вековую вину перед народом. Так и дошло дело… до революции, после которой и интеллигенции как таковой почти не осталось. Потому как можно человека хоть в трёх институтах выучить - а ведь большевики для просвещения немало сделали, как ни одно другое правительство – а он как был быдлом, так быдлом и останется. Правда, будет образованным быдлом, что ещё опаснее.
– Радикал ты, как я погляжу, - ухмыльнулся Вадим.
– Ради… кто?
– отреагировал Макс. – Чтой-то не понимаю я таких словов и выражениев. Но накажу непременно… Нынче же…
И приобнял Вадима, уткнувшись лицом в мягкие вороные волосы с уже заметными седыми прядками. Макс и у себя уже замечал седину, но на его блондинистых волосах это было не так заметно.
– Ты что там разглядываешь? – подозрительно спросил Вадим.
– Смотрю, какой ты у меня красивый, - искренне ответил Макс, и Вадим расслабился и уютно устроил голову на Максовом плече, давая понять, что вопрос о роли интеллигенции в российской истории отпал сам собою. Но потом всё-таки спросил:
– Что ж у тебя случилось-то? Я же видел – сам не свой пришёл…
Макс вздохнул и в очередной раз начал нарушать тайну следствия.
Выслушав Максов рассказ, Вадим заметил:
– Да уж. Тёмное дело. Сплошные непонятки.
– Меня больше всего волнует, как наш злодей может быть связан с пропавшим Матвеем Цимлянским. Вот это самое непонятное. Поэтому завтра с утра на работу, а потом, возможно, отправлюсь в Соседний Город. Побеседую с тамошними коллегами, да и с самим Цимлянским поговорить не мешает. И с окружением Матвея. А Галя пусть пока убитой девушкой занимается.
– Цимлянский – серьёзная фигура, - заметил Вадим. – Причём – тоже тёмная лошадка. Он из Москвы, имел там налаженный бизнес, однако потом всё продал и переехал в Соседний Город. Да так удачно переехал, что вскоре потеснил местных и стал играть в тамошнем бизнесе роль первой скрипки. Конечно, по мировым масштабам олигархом его назвать сложно, но в Соседнем Городе он – царь и Бог. Удивительно, что ты с ним раньше не столкнулся, хотя… Из того, что я о нём знаю, его бизнес вполне легальный. Сеть магазинов, закусочные, заправки, аптеки, завод местный «Медтехника»… Завод до него на ладан дышал, а сейчас великолепную прибыль приносит и процветает. Да, ещё несколько мотелей ему принадлежит… И гостиница «Сосны» - самый лучший отель Соседнего Города.
– Ого! – присвистнул Макс. – Разносторонний товарищ! Похоже, что ему полгорода принадлежит!
– О нём шутят, что он прямо как царь Мидас* - к чему ни прикоснётся, всё в золото превращается, - серьёзно ответил Вадим. – Похоже, у Цимлянского и впрямь талант.
– Что ж он из Москвы-то убрался, талантливый такой? – удивился Макс. – Или там слишком высока конкуренция?
– Насколько мне известно, он уехал после смерти первой жены, матери Матвея. Сейчас у него второй брак, по слухам – вполне счастливый, и сынка ему вторая жена родила. Но толком я об этом ничего не знаю, - сказал Вадим. – Сам понимаешь, мы с Цимлянским общаемся редко и по делу, уровни разные. Так что, за что купил, за то и продаю.
– Спасибо, - улыбнулся Макс, - буду теперь знать от какой печки танцевать.
– Только не вздумай с ним шутить, - тихо сказал Вадим, и глаза его тревожно блеснули, - это субъект того сорта, что шуток не понимает от слова «совсем».
– Буду предельно корректен, любовь моя, - отозвался Макс, вовлекая Вадима в поцелуй.
***
На следующее утро Макс прибыл в родимый РОВД ни свет, ни заря, но Шаманка всё равно была уже на месте, и с ожесточением рылась в базе потеряшек. Макс бросил задумчивый взгляд на боевую подругу и достал из сумки банку кофе «Альмагро» - хоть и растворимого, но вполне приличного, и пакет с галетами.
– Ого! – заценила Шаманка. – Вижу я, что готов ты к труду и обороне. Сейчас чайник поставлю.
– Давай! – отозвался Макс и покосился на экран Шаманкиного компьютера:
– Что, Литвинов уже вскрытие произвёл? Есть какие-то данные?
– Да нет, Литвинов с Машей в лаборатории закрылись и шипят на всех – типа результаты вскрытия обещали как только, так сразу, экспресс-тест ДНК примерно тогда же, плюс Маша ещё и по кольцу данные обещала нарыть.
– Хмм, - задумчиво произнёс Макс. – Что нам это даст? Серийное же вроде бы производство.