Танцы с богами ч.1

Андреев Александр Радьевич

– Понятно,- совсем не тактично обрезал командор,- так как же к городам пробиваются?

– А вот так и ходят. Либо кто секрет знает, кто проводника найдет, кто благосклонность торгашей заслужит. А остальные через маяки. Входят здесь, выходят там. Иногда ушедшие передают весточку с караваном, идущим в Ком. Но то скорее исключение, чем правило. Муркалы подобные просьбы исполняют с неохотой, говорят.

– А что там, на той стороне, кроме городов?- тихо вступила Олеся.

– Надежда,- удивил меня ответом Клим.- Что влечет человека прочь от привычного и знакомого? Надежда на лучшее.

– Вернуться назад, на Землю, оттуда можно?- вполголоса

продолжил допытываться командор.

– Никто точно не знает. Кто верит в то, что можно. Кто мечтает о встрече с легендарными Старшими. Якобы они постигли истину. Воины ищут славы в сражениях. А кому-то и просто на большой мир хочется посмотреть.

– И здесь война?- глаза Олеси изумленно расширились.

– Да,- кладоискатель понизил голос до шепота и оглянулся по сторонам.-Слухи ходят, коли последователи Светлого победят, все погибшие вернутся к жизни.

– Благородная цель,- Олег презрительно скривился,- как обычно оправдывает средства. И как обычно, недалеких юношей бросают в бой жестокие старики.

– Аллоды-это владения такие?-осторожно спросила Олеся.

– Да. Современным языком, возможно, сказали бы "кластеры". Да, пожалуй, озерные кластеры,- подытожил лекцию Клим.

К началу праздничного собрания мы все-таки опоздали. В переполненный храм вошли, когда староста уступал свое место оратора крепко сбитому мужчине лет сорока. Большие залысины на угловатом черепе почему-то в первую очередь бросились мне в глаза. Чуть позже я оценил и орлиный профиль, и бескомпромиссный взгляд из-под бесцветных, почти незаметных бровей, и решительные рубящие жесты, характерные для военных.

– Глава "спартанцев", Григорий Петрович,- тихонько пояснил кладоискатель.

– Спасибо, Тихон Игнатьевич, на добром слове.

Видимо, мы как раз пропустили официальную часть с приветствиями, напутствиями и тому подобной формалистикой. Значит, ничего не потеряли. Меж тем предводитель воинов оперся обеими руками на импровизированную трибуну. Наспех сколоченная конструкция жалобно всхлипнула под напором мощного корпуса.

– Мы, жители поселка Спарта, всегда ценили и уважали ваше мнение. Всегда прибегали к вашему мудрому совету, не раз и не два повторяли про себя слова ваших проповедей, стараясь вникнуть в их глубокий смысл. Учение, которое вы несете людям, чисто и возвышенно. Однако...

Тут оратор взял многозначительную паузу, и я почувствовал себя как на митинге, где за внимание аудитории бьются не на шутку два политических лидера. И воеводино последнее слово меня почему-то сильно напрягло. Почему нельзя обойтись в речах без этих "но" и "однако", перечеркивающих напрочь весь смысл прежде сказанного?

– Однако, есть время для того, чтобы собирать камни для постройки церкви. А есть время для того, чтобы заряжать камни в пращи, и сражаться, отстаивая право строить свои храмы!

Кучка молодцов одобрительно загудела, заполняя привычную тишину равномерным басовитым "у-у-у". Оратор продолжал разглагольствовать, а звук, обретая силу, поднимался уже под своды церкви, норовя выплеснуться за ее пределы.

– Лучшие из лучших... самых достойных... как всегда в час лихолетья... надеемся на то, что вы...

Слова уже были не важны. Общий смысл панегирика и так стал предельно ясен. Где-то там, за пределами аллода, идет война. И пришла пора отправки в бой пополнения. Вот только откуда столько энтузиазма у новобранцев? Неужели скука маленького, почти безопасного мирка страшит больше, чем стрелы и копья неприятеля?

Или идеологическая подготовка на высоте? Я обратил внимание на выражение лица старосты Озерного. Старик как будто лимон проглотил. Но изо всех сил сдерживается, стараясь не показать этого. Понятно. Идейные разногласия. Игнатьич, судя по всему, убежденный пацифист и умеренный консерватор. А полковник типичный ястреб. И где-то даже "ультрас". Из тех, что ведут массы в атаку, предпочитая командовать из глубокого тыла. А куда это он парней засватал, кстати?

Вопрос мой решился сам собой. Горстка коротко стриженных призывников, приняв отеческое благословение, направилась к озеру. Вся честная компания последовала вслед за ними. Церемония, судя по всему, проводилась далеко не впервые, поскольку людская масса двигалась споро, но без намека на поспешность. В движении этом просматривался определенный кем-то порядок, чуть ли не строевая дисциплина. Непосредственно за героями дня следовала свита земляков, замыкал колонну Григорий Петрович, ведя по дороге чинную беседу с Тихоном. За ними следовали мужчины Озерного, с небольшим отрывом от них- женщины. Я поискал взглядом детей, но не обнаружил ни одного. Поставил себе галочку: порасспросить Клима. Снова вернулся к голове колонны, к избранникам, экипированным для похода. Что примечательно, из оружия у юношей присутствовал лишь кинжал. "Совсем как у кавказских джигитов",- мелькнула в голове нелепая мысль. Однако кольчуга защищала тело каждого. Протиснувшись через толпу к Климу, я поинтересовался, отчего так.

– Оружием их снабдят на месте. С поля боя поднять, опять же, можно. А вот с броней по-разному, бают, случается,- в глазах Клима читалась вселенская тоска.

– Ты чего ж, пошел бы с ними?- ткнул кулаком в бок рыжебородого.

– Воевать,- нет. Не мое это,- твердо отозвался землекоп.- А отсюда утек бы, как пить дать.

– Почему до сих пор не решился?

– Решиться мало. Надо чтоб Тихон отпустил,- пророкотал Клим обреченно.

– Как так? Без него никак нельзя?

– Без него- никак,- он взглянул снизу вверх, и продолжил без всякой охоты,- ты еще не знаешь, как все обустроено.

– Как?- не отступился от расспросов я. Процессия тем временем достигла берега. Отбывающих обнимали товарищи, жали руки, говорили слова напутствия. Мое внимание на минуту привлек белобрысый паренек, крепко обнимающий старшего соратника. Схожесть в чертах лица бросалась в глаза. Неужели братья, да как же они сюда...

– Гляди,- кладоискатель прервал размышления, вытянув вперед левую руку с наручем.

– У меня такой же,- не понимая к чему клонит мужчина, отозвался я.

– Такой, да не такой!-охладил мой пыл землекоп,- смотри внимательней!

– Значит, значит. Больше ничего не заметил?

Я еще раз придирчиво сравнил аксессуары.

– У тебя же знак какой-то выдавлен на коже! Не то дуга, не то лента!

– Это он и есть.

– Кто?

– Запрет!

Новобранцы расселись в лодке, самый коренастый подналег на весла, и суденышко устремилось вперед. Мы переждали выкрики, подбадривающие уплывающих.

– Понимаешь, пока медная нитка не завершит полный круг, замкнувшись, ты не сможешь воспользоваться точкой переноса. Но с жителями Озерного не совсем так. Те, кто входит в общину, ни о каких путешествиях и не помышляют. А те, кто не входят, ожидают соизволения Тихона. Печать, она, с одной стороны, как грамота охранная. Игнатьич авторитет, жителей Озерного не трогает никто. Но и на маяк соваться с печатью без толку.