Танцы с медведями

Суэнвик Майкл

— О, мой возлюбленный царь, — прошептала она и расплакалась.

— Прекратите! — рявкнул Хортенко. — Он еще не умер. Парализован, да. Но посмотрите ему в глаза.

Баронесса подчинилась. Веки были приоткрыты, и в них горел слабый свет, правда, тускнея. Губы Ленина зашевелились почти неразличимо.

— Полсотни нас вышло с Байконура, — произнес он еле слышно. — Теперь остался только я. А скоро и меня не будет. — Зрачки его сфокусировались на баронессе Лукойл-Газпром. — Вы…

Глубоко тронутая, она наклонилась ближе, чтобы услышать последние слова царя.

— Вы должны… — прохрипел Ленин.

— Да?

— Жрать дерьмо и умирать.

Когда Даргер и Кирилл полностью обогнули Кремль, Александровский сад почти опустел, и они смогли обычным прогулочным шагом приблизиться к насыпи у Троицких ворот. Бесконечно самоуверенный, Даргер шел впереди, а Кирилл тащился позади, досадливо бормоча.

— Это такая же дурь, как мочу пить, — ворчал он. — Мы лезем прямиком в самое пекло… а зачем? Чтобы заграбастать дюжину книжек! Ну, я понимаю, что если бы там хранились алмазы или что-нибудь… тогда ладно… Но книги?!

— Не сутулься, — невозмутимо отозвался Даргер. — Я знаю, ты чувствуешь себя уязвимым, но сейчас ты выглядишь подозрительно. Не отставай.

— Ага, ты умный и всякое такое, я усек. Но ты точно больной на голову. Интересно, как тебе вообще мозги в голову попали?

— Кирилл, спасение даже одной книги придаст моей жизни смысл, на который я никогда не рассчитывал. Плюс правильный коллекционер заплатит за нее целое состояние… а я надеюсь, что мы уйдем с охапкой.

— Слушай, еще не поздно повернуть.

— А вот и Тайницкий сад. Башню должно быть видно сразу за поворотом.

Тропа вильнула, и они свернули за угол как раз в ту секунду, когда сооружение охватило пламя.

— Боже правый! — вскричал Даргер. — Библиотека!

И рванулся к Тайницкой башне.

Однако не успел Даргер сделать и трех-четырех шагов, как кто-то подставил ему подножку, и он растянулся на земле. На мгновение все почернело, он попытался встать, но не смог. Пара костлявых коленок упиралась ему в спину, и Кирилл настойчиво бубнил в ухо:

— Возьмите себя в руки. Книжки пропали, да и хрен с ними.

— Но они… — возразил Даргер и почувствовал, как в глазах набухают слезы разочарования. — Ты понятия не имеешь, что мы утратили! Вообще не понимаешь.

— Верно, сударь. Но ты не спасешь ни единой страницы, если прыгнешь в проклятый огонь! Книги погибли, и все. От них не осталось даже, чем зад подтереть.

Даргер ощутил, как в его душе что-то умерло.

— Ты… ты прав, конечно. — Невероятным усилием воли он собрался и сказал: — Мир. Хватит. Слезь с меня.

Кирилл помог ему подняться.

— А что нам теперь делать? — спросил юный разбойник.

На плечо Даргеру плюхнулась мохнатая лапа.

— Ну вот я тя и пымал наконес!

— Боже! — Даргер не думал, что этот вечер может стать еще хуже. Однако он ошибался. — Сержант Войтек.

— Ты мало знашь про Княсскую Гвардию, — заметил человеко-медведь. — Ешли думаешь, шо десяток штаканов может вырубить одного из нас на целу ношь. — Речь у него была невнятная, но сила, похоже, никуда не делась.

— Вы замечательный человек, сержант, — произнес Даргер. — Признаюсь, если уж мне непременно суждено быть пойманным снова, то мне не стыдно сдаться вам в плен. Вы просто необыкновенный! Вы воин!

— Отштавить лесь. Никто на нее не купица. — Под мышкой сержант Войтек держал сложенную каталку. Не выпуская Даргера, он встряхнул ее и раскрыл. — А теперь я шнова тя привжу. Если бушь паинькой и не попытаесся сбежать, обещаю не откусывать те рожу. Но тока рыпнись — ставки сделаны. Честней не быват, а?

Даргер уселся на каталку, закинул ноги и лег на спину.

— Как вообще вам удалось…? Нет, не рассказывайте. Вы смогли частично преодолеть дремоту, прежде чем я покинул бар. Хотя вы не могли протрезветь настолько, чтобы остановить меня, но слышали мою беседу с юным Кириллом и поэтому знали, куда мы направляемся.

— Фточку, — кивнул сержант Войтек, затягивая стропы. — Эй! Кстати, о твоем юном подельнике — де он?!

— Пока я отвлекал вас комплиментами, он весьма мудро ретировался. — Даргеру стало немного грустно при мысли, что он, вероятно, никогда не увидит парнишку. Но, по крайней мере, он отчасти утешался тем, что направил стопы мальчика на путь почтенного ремесла.

— Невелика беда. Тя, однако, надо законопатить понадежней. — Сержант Войтек подумал немножко и осклабился. — И у меня есть на примете одно место.

Он повез каталку через территорию Кремля. По пути Войтек лихо преодолел гору мусора, преградившую огромный пролом в стене Теремного дворца. (Даргер пожалел, что его распростертое положение мешает ему рассмотреть все в деталях и природа данной катастрофы останется для него тайной.)

Затем Войтек взвалил каталку на спину и зашагал по неровным ступеням. Он спустился в какой-то подвал, потом пролез в дверной проем и, наконец, поставил каталку на пол.

— Если не трудно, поведайте мне… куда мы направляемся?

— Туннель ведет в особняк Хортенко. Наверно, самое защищенное место в городе, терь, кда Кремль в таком сстоянии.

Даргер лихорадочно размышлял и спросил:

— А это разумно?

Войтек подозрительно прищурился.

— Ты чо?

— Вы заметили, что толпы рассеялись? Значит, революция провалилась.

— Ну… можбыть.

— Не может быть, а точно. Как сказал классик:

Дела людей, как волны океана, Подвержены приливу и отливу. Воспользуйся приливом — и успех С улыбкою откликнется тебе; С отливом же все плаванье твое В тяжелую борьбу преобразится С мелями и невзгодами. [30]

30

В. Шекспир. «Юлий Цезарь» (пер. П. Козлова).