Танцы с медведями
Шрифт:
Но имелась и кода.
Уж в городе, свернув за угол, Баба Яга налетела на кого-то прямо под уличным фонарем. Раздался громкий женский визг. Но затем (что может показаться весьма странным) потенциальная жертва вцепилась в Бабу Ягу и пристально всмотрелась в ее лицо. Женщина недоуменно покачала головой, но продолжила изучать внешность чудовища.
— Аня? Это ты? — выдавила она спустя минуту или две. — А в университете решили, что ты умерла.
Позвоночник Бабы Яги будто током прошибло.
— Что?.. Как ты меня назвала?
— Аня, — повторила
И вдруг у Яги скрутило все внутренности. Она в замешательстве стиснула кулак и врезала назойливой юной персоне в живот. И с пронзительным воплем умчалась, ища, где бы спрятаться.
Когда баронесса Лукойл-Газпром немного оправилась от шока, она сообразила, что авансы Хортенко представляют собой замаскированную возможность. В новом правительстве он наверняка займет центральное место, второе после царя Ленина. Поэтому он являлся союзником, которого следовало обхаживать. А баронесса знала, как обхаживать мужчин.
Ходили, разумеется, нехорошие слухи о его сексуальных причудах… Но сплетни всегда окрашивают картину в более мрачные тона, чем простые факты. Так или иначе, но еще до того как муж потерял к ней интерес, баронесса порой потакала его грубости и успела приобрести определенный опыт. Сейчас она не предвидела никаких серьезных проблем.
Она изящно взяла пальцы Хортенко в свои и провела ими по щеке. Слишком мимолетно, чтобы ее жест могли заметить в толпе, она поцеловала костяшки пальцев Хортенко.
Она почувствовала его изумление.
Хорошо.
— Князь Московии больше не правит! — восклицал Ленин. Его слова, ошеломляющие и возбуждающие одновременно, повергли людей в неистовство. Раздались громоподобные аплодисменты. Вождь пережидал овацию со стоическим терпением. — История покончила с ним. Теперь командует народ, и он выбрал меня, чтобы… Меня выбрали, чтобы… — внезапно забормотал Ленин, озадаченно вглядываясь в демонстрантов, и… замолчал.
Толпа забурлила и повела себя как-то странно. Неподвижное озеро восхищенных лиц превратилось в бурлящий поток. Люди стремительно разбегались, будто им угрожала смертельная опасность. Баронессе потребовалась секунда, чтобы сообразить, что их испугал не легендарный оратор, но что-то, находящееся позади и выше трибуны.
Она обернулась.
С момента, как баронесса Лукойл-Газпром приняла дозу «Распутина», прошло уже несколько часов. Снадобье по-прежнему делало ее гиперчувствительной ко всем духовным и эмоциональным флюидам, но угли наркотического костра подернулись пеплом. Поэтому при виде допотопного великана баронесса ощутила не радость или восхищение, а испуганное изумление. Гигант беспечно нависал над массовым митингом. Тело его было совершенно во всех отношениях. Но свет от бесчисленных факелов отражался от его громадного лица красноватым сиянием, отчего казалось, что он кривится и смотрит сердито. За людьми наблюдало явно не всемогущее,
Это был колосс с лицом идиота.
Баронесса вздрогнула. Перед ней будто подняли занавес, открывая высшую реальность, более обширную и пугающую, чем остров благоразумия, на котором она, не ведая того, прожила всю жизнь. И чудовище настигло ее: гигантская нога уже опускалась, чтобы сокрушить трибуну и всех, кто устроился на ней. Лукойл-Газпром поднялась со стула и оцепенела.
Царь Ленин необъяснимым образом упал на четвереньки и прыгнул вперед. Ступня обрушилась прямо на него, давя царя и круша в щепки трибуну.
Спустя миг она пропала.
Когда баронесса мало-помалу пришла в себя, то поняла, что лежит на спине. Стулья и обломки досок пригвождали ее к земле, а обрывки флагов опутывали как кокон. Однако ей удалось высвободиться. Она сразу же начала искать тело Ленина. Она шарила руками впотьмах, а в голове метались лихорадочные мысли. Может, он уцелел. Может, он еще будет править. С силой, вызванной остаточным действием «Распутина» или просто отчаянием, она вслепую отбрасывала деревянные балки, копаясь в мусоре в поисках обожаемого народного вождя.
Там и сям медленно перемещались фонари. Похоже, баронесса была не одинока в своем желании. Члены нового правительства наверняка сбежали. Разумеется, они ведь трусы и слабаки! Но слуги Хортенко тихо и профессионально работали — бледные тени, походившие не на людей, а на призраков. Так же поступали и члены Княжеской Гвардии. Когда человеко-медведи склонялись над обломками, то они почему-то напоминали баронессе серые горбатые сугробы.
— Есть! — крикнул кто-то. Донесся звук глухого удара. — Он здесь!
Лукойл-Газпром перебралась через кучи мусора, чтобы присоединиться к остальным.
— Поднимите царя, — велел Хортенко двоим подчиненным, и те послушались. — Вероятно, его еще можно починить.
Баронесса посмотрела на маленькое тело Ленина и удивилась. Что это Хортенко себе позволяет?
Когда подали невзрачный экипаж, Хортенко спросил:
— Что за колымага? Я послал вас за своей каретой!
Человек, к которому он обращался, пролепетал:
— Вы одолжили ее византийскому послу, хозяин. Поэтому мы реквизировали карету у одного из ваших соседей.
— Одолжил свою карету? Никогда ничего подобного не делал. Что ты мелешь?
— Это слова сервилей из вашего особняка. Посол де Плю Пресьё заявил им, что вы дали ему экипаж… покататься, и поэтому, конечно… Ну, кто бы посмел заявить подобное, не будь оно правдой?
Хортенко помрачнел.
— Я сам разберусь, когда время будет. В данный момент положите Ленина в карету. Баронесса, вы поедете с нами. А вы все будьте здесь и делайте что сможете для восстановления порядка.
Царя Ленина аккуратно уложили на заднее сиденье, положив его голову баронессе на колени. Благородная голова оказалась чересчур тяжела. Авдотья погладила Ленина по руке. Кожа была неприятно восковой и холодной, как у трупа.