Танцы с ментами
Шрифт:
– А что, ты думаешь, я нуждаюсь в ее услугах? – испугалась я.
– Вид твой мне давно уже не нравится. Глаза страдальческие; храбришься, только от специалиста ничего не скроется. Я же знаю, что у тебя с мужем проблемы. Во сне падаешь?
– Падаю, с эскалатора.
– У тебя невроз.
– Слушай, только не надо делать из меня психа! – взмолилась я.
– Никто из тебя психа не делает, просто жалко смотреть, как ты маешься. И предупреждаю: можешь так домаяться до нервного срыва.
– Что, неужели я так плохо выгляжу?!
– Если ты про внешность, то выглядишь ты, как всегда, на все сто и даже больше. Ты же знаешь,
– Ладно, Дима, обещаю, что подумаю.
До места мы доехали без приключений; солнце уже поднялось и вовсю жарило с пронзительно синего неба; пригородное шоссе было забито машинами, везущими к заливу развеселые компании, и я про себя позавидовала людям, едущим сейчас за город загорать, играть в волейбол и купаться, а не откапывать трупы. Но, посмотрев на Стаса, я поняла, что вот он не променял бы ожидающее его сомнительное удовольствие ни на какие яхты и Канары.
У прибившегося к обочине милицейского «уазика» мы затормозили. Сидевший на краю кювета парень в черной футболке и джинсах – местный оперативник – вскочил на ноги, бросил в кювет сигарету, подбежал к нашей машине, открыл дверцу, галантно подал мне руку и помог выбраться, потом поддержал вылезавшую с заднего сиденья Наташу с тяжелым экспертным чемоданом.
Ведя нас в глубь лесочка, он указывал на подстерегавшие нас опасности в виде ямок, муравейников, заботливо отводил веточки, преграждавшие нам путь. По дороге он рассказал, что труп обнаружил дачник из домика поблизости, вышедший рано утром в лесочек за сыроежками; дачник был со своей собакой – ротвейлером, отпустил пса побегать по лесочку, и тот стал ожесточенно раскапывать что-то. Дачник безуспешно призывал собаку, кричал «фу!», но собака не реагировала. Наконец хозяин подошел поинтересоваться, ради чего собака забыла все, чему ее учили в школе, и ужаснулся, увидев торчащую из земли человеческую руку, которую яростно теребил ротвейлер.
Я представила эту картину и вспомнила, как я привезла из командировки эксгумированную мной берцовую кость скелетированного трупа: надо было перепроверить группу крови покойника, косточки которого уже увезли на родину и похоронили; мы извлекли гроб из могилы, вытащили берцовую кость, упаковали, и с поезда я с этим невесомым пакетиком приехала домой, бросила его в прихожей и стала звонить на работу, чтобы прислали машину. А наша кошка моментально прыгнула на пакет и стала тереться о него в неприличном экстазе, стараясь добраться до содержимого. Приехавший за мной криминалист объяснил мне, что домашние животные почему-то сами не свои до мертвечины.
Наконец нашим взорам открылись ямка с разбросанной вокруг землей и та самая рука, словно подающая нам сигнал: «Я здесь, ребята!»
– Труп-то как выкапывать будем? – спросила я представителей местной милиции. – Вы сами не пытались его вынуть?
– Нет, что вы, мы не стали ничего трогать до вашего приезда, – ответил оперативник.
– А вдруг там не труп, а просто рука? – вступила в разговор Наташа. – Вы бы хоть чуть-чуть копнули, проверили.
– Мы ее тащили, – ответил пожилой капитан в милицейской форме, видимо, участковый. – Там точно труп.
Я дала сигнал криминалисту, он начал снимать место происшествия в разных ракурсах и через пять минут
– Ну, давайте копать, – предложила я. – Лопата-то хоть есть?
– Лопата есть, только…
– Что?
– А вдруг лопатой повредим труп? – осторожно спросил участковый.
– Мальчики, ну извлечь-то его надо, как же мы будем осматривать? – заговорила Наташа. – Как говорится, при всем богатстве выбора другой альтернативы нет.
Сзади меня тронул за руку Стас.
– Мария Сергеевна, – тихонечко зашептал он мне в ухо, – а нельзя извлечь труп бережно? Здесь ведь дачная местность, наверняка у кого-нибудь есть свиньи…
– Ну и что? – не поняла я.
– Я читал, что свиней используют для откапывания трюфелей; может быть, свинья и труп откопает аккуратно, пятачком?
– Стас, ты молодец, – так же, как и он, тихонечко сказала я, не в силах сдержать улыбку. – Мне нравится, что ты стараешься думать и мышление у тебя нетривиальное. Но все-таки обойдемся лопатой. Как же я свинью занесу в протокол: как специалиста или как техническое средство? Ну, не обижайся, все равно ты здорово придумал… Пойдем пока материал почитаем.
Мы выбрались из лесочка к машине, я просмотрела объяснение грибника, попросила Стаса вместе с криминалистом составить план места происшествия, а сама присела на край кювета и подставила лицо солнечным лучам: хоть так немножко позагорать; закрыв глаза, я представила себя на берегу моря, в дюнах, далеко от лесочков, в которых, куда ни ступи, под ногами закопанные трупы… Через полтора часа нас позвали «к станку».
Я усадила Стаса на пенечек писать протокол, а сама пристроилась сзади него с веткой и стала отгонять здоровущих комаров, диктуя описание окружающей обстановки и привязку трупа к местности. Наташа уже вовсю ворочала извлеченное из земли тело, уложенное на кусок брезента, успев сообщить нам, что на затылке имеется входное пулевое отверстие; выходное разворотило левую глазницу.
Наш объект оказался достаточно свежим, одетым в пиджак цвета бутылочного стекла, из дорогих, белую рубашку с едва заметной кремовой полосой, черные брюки, острые складки на которых не разгладились даже от пребывания под землей. Я не поленилась рассмотреть ботиночки, бывшие на ногах трупа: сковырнув палочкой землю с подошв, я убедилась, что ботинки «Саламандра» – новехонькие, фабричные набойки имели первозданный вид, не сношены были ни на йоту. Наташа перевернула шикарный шелковый галстук, показав мне фирменную марку. Мы с ней переглянулись: складывалось впечатление, что клиент попал в лесочек прямехонько из казино или ресторана.
Карманы дорогой одежды были пусты, более того – идеально чисты. Ни соринок, ни бумажек, ни крошек табака – ничего из того, что неизбежно появляется в карманах после хотя бы нескольких дней носки.
Наташа Панова диктовала Стасу описание одежды, методично снимая с тела каждый из описанных предметов. Я вернулась к пенечку, где Стас строчил протокол, стараясь, чтобы текст был разборчивым, поскольку по дороге я ему втолковывала про культуру следственного производства, объясняла, что эксперт, которому придется вскрывать труп в морге, получит копию протокола осмотра в качестве единственного источника информации, поэтому в правилах следственной вежливости – писать протокол, представляя себя на месте того человека, которому доведется его читать.