Танцы с волками
Шрифт:
Минут через сорок, когда девушка приняла душ и переоделась, он пригласил ее за стол: домашние котлеты, картошка с грибами, салат из свежих помидоров и огурцов, а на десерт яблочный пирог.
— М-м... Как вкусно... — оценила Грета. — Неужели вы это сами приготовили?
— Нет, это мамина стряпня, — улыбнулся Дорохов. — Пока вы крепко спали, я съездил ненадолго домой и кое-что привез.
— А это ваша дача?
— В том числе и моя.
Грета поражалась себе: она сидела в обществе малознакомого мужчины, в чужом доме, уплетала за обе щеки с таким зверским аппетитом, какого давненько не испытывала.
И даже бес, поселившийся у нее внутри, ничем себя не проявлял, будто его там и не было.
Она подумала, что если Александр уезжал ненадолго, вероятнее всего, утром, то это означает, что он тоже провел ночь на даче. Но кровать-то в комнате одна... Интересно, где же он спал? Она что-то не помнит, чтобы он пытался улечься к ней под бочок...
— Александр, я-то хорошо спала... А вот вы как?
— Нормально. Тоже выспался.
— Но... А с кем вы спали?
— Не с кем, а где, — поправил ее Дорохов. — Наверху есть диван, на нем и спал.
Он показал пальцем на потолок.
— Но там же летняя комната... Холодно ведь! Как же вы там могли спать?!
— Нормально, — повторил Дорохов. — Я, как среднеазиатский волкодав, могу и на снегу спать.
Пока Александр ходил за чайником, чтобы налить в чашки с растворимым кофе кипятку, Грета нашла в своей сумочке косметичку с зеркалом, решив хотя бы мельком взглянуть на себя, ибо ей все время казалось, что она выглядит как лахудра. Пока она смотрелась в зеркальце, раскрытая сумочка соскользнула с ее коленей на пол, да так неудачно, что оттуда все вывалилось.
Дорохов, поставив горячий чайник на подставку, нагнулся и стал помогать ей собирать выпавшие из сумочки дамские мелочи.
— Да не беспокойтесь, Александр, я сама подберу...
Он передал ей тюбик с помадой, пару бумажных салфеток, затем поднял с пола фотоснимки, которые тоже выпали из сумочки. Он хотел уже передать эти фото девушке, как вдруг зацепил взглядом верхнюю фотографию: на ней был запечатлен рыжеволосый мужчина лет тридцати трех или около того, открывающий ключом переднюю дверцу своего авто — фотограф щелкнул его в тот миг, когда он обернулся, а потому его лицо целиком попало в объектив.
Дорохов на мгновение задержал свой взгляд на этом снимке, затем посмотрел другой и тут же третий — всего снимков было три. На одном из них, снятый чуть в профиль, был мужчина лет тридцати пяти с отчетливо видимым на левой щеке фиолетовым пятном, а на другом — выходящий из какого-то подъезда скуластый крепыш в темных очках и с прической «ежиком», разговаривающий с кем-то на ходу по сотовому телефону.
Несколько замешкавшись, он передал фотоснимки их хозяйке.
— Извините... — Он прокашлялся, а затем спросил: — А что это за люди, Грета, чьи фото вы держите у себя? Это ваши знакомые, да?
— Эти трое? — Девушка набрала полную грудь воздуха, словно намеревалась произнести длинную речь, но почему-то передумала, а воздух процедила сквозь стиснутые зубы. — Нет, не могу... Может, позже расскажу, если это вам будет интересно...
— Будьте уверены, — задумчиво проговорил Дорохов. — Я выслушаю ваш рассказ с большим интересом...
Он посмотрел на наручные часы и стал торопливо собираться.
— Грета, я должен уехать по своим делам. Чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь... Печку я натопил, если немного задержусь, подбросьте еще дровишек... Еда в холодильнике... Все, кажется?
Он уже отпирал калитку, за которой стояла «волжанка», когда девушка окликнула его от дома:
— Скажите, Саша, почему вы со мной возитесь? Зачем я вам нужна?
— Не нужно все усложнять, Грета, — сказал он, запирая за собой калитку. — Впрочем... Если вас устроит такое объяснение, то можете считать, что вы мне нравитесь.
В Желдоре он застал помимо родителей и сестру отца Веру. Едва он успел снять верхнюю одежду, как затрезвонил телефон. Трубку сняла Вера — она стояла ближе всех к аппарату, — затем, сделав удивленные глаза, передала ее Дорохову-младшему.
— Саша, это тебя.
Дорохов тоже удивился, он совершенно не представлял, кто мог звонить. Разве что кто-то из школьных товарищей узнал о его приезде.
— Александр Юрьевич?
— Да, это я... С кем я говорю?
— Слушайте меня внимательно и не перебивайте... Отвечайте только «да» или «нет». Вы разыскиваете вашу пропавшую без вести сестру?
— Да.
— Вы же не хотите, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое?
Дорохов почувствовал спазм в горле, но каким-то чудом ему удалось взять себя в руки, и его ответ прозвучал спокойно:
— Конечно, нет.
— Ваша сестра сейчас в полном порядке. Она в нормальном обществе и ни в чем не нуждается. И если вы будете вести себя разумно, с ней ничего плохого не случится. Вы меня поняли?
— Да.
— У вас десятисуточний отпуск, взятый вами в связи с семейными обстоятельствами, так?
— Да.
— Продлевать отпуск не нужно. Родителям пока ничего не объясняйте, но уже сейчас начинайте их готовить к тому, что вы не сможете продлить свое пребывание здесь и будете вынуждены возвращаться обратно. Как вы им это объясните — ваши проблемы.
Мужской голос, доносившийся из трубки, был резкий, сухой, как удары бича, как внезапная автоматная очередь.
— Да, я понял.
— Прежде чем мы свяжемся с вами, вы еще раз хорошенько все обдумайте. Искать нас не нужно, мы сами установим с вами контакт. В органы не обращаться, для вашей сестры это смертный приговор. Пока все, Дорохов. Отбой.
Александр положил трубку на место, затем вернулся в прихожую, чтобы взять из кармана куртки забытые там сигареты.
— Кто звонил, Саша? — спросила Вера. — Как-то странно ты разговаривал: только «да» и «нет».