Танцы во льдах
Шрифт:
Я с сожалением отвернулась. Эльфы горестно прикрыли веки, отказываясь верить в утраченное чудо. И даже Лех, в обычное время чуждый излишним сантиментам, не сдержал разочарованного вздоха - было действительно жаль, что подобная красота оказалась потерянной навсегда.
Ширра по сторонам упорно не смотрел - кажется, его не интересовали развалины некогда прекрасного города. Он целеустремленно направлялся вперед, в самый центр, куда сходились все пути и где, надо полагать, у меня все-таки будет возможность узнать ответы на свои вопросы. Его сильные лапы спутали мягко, почти бесшумно, умудряясь ничем не потревожить многовековой слой пыли. Под гладкой шкурой гуляли сытые мышцы, уши настороженно шевелились, а хвост нервно подрагивал на каждый шаг. Однако он по-прежнему
То, что это - именно площадь, я поняла сразу, едва миновала последние обломки. Причем, не простая, а видимо, главная площадь города, где в незапамятные времена наверняка собирались для обсуждения каких-нибудь важных вопросов. А то и использовали в качестве этакой народной приемной. Или резиденции, если хотите, иначе не виднелись бы на противоположном конце смутно угадывающихся возвышения, подозрительно напоминающие два рядом стоящих трона.
По форме открывшееся пространство представляло собой громадный круг, отделенный от остального города невысокой каменной оградой из того же белоснежного мрамора. В низком бортике, если присмотреться, можно было различить несколько мест, перед которыми когда-то возвышались прекрасные арки, сейчас - разрушенные и тщательно сметенные прочь. Однако уступы для колонн все-таки остались, да и ведущие из города мощеные дороги упирались точнехонько в них, отчего создавалось впечатление, что ступаешь не на камень, а попираешь ногами брошенное солнце с идеально прямыми дорогами-лучами. И таких лучей здесь оказалось ровно двенадцать, как раз по числу арок и концентрически сходящихся кругов, выточенных в каменном основании площади. Тогда как последняя, тринадцатая (самая широкая и чистая, кстати) дорога, вела из центра площади к далеким постаментам. И именно на ней сейчас недвижимой статуей замер Ширра, заняв по какой-то иронии самый центр этого громадного круга и самое его почетное место.
Площадь, что неприятно, тоже оказалась погруженной во мрак, как и весь город, но при этом она отнюдь не выглядела разрушенной. Будто чудовищный смерч, прокатившийся когда-то по здешним местам, не посмел ее коснуться даже краешком и сохранил в первозданном виде то, что некогда было создано исчезнувшей цивилизацией Крылатых. Даже высокие каменные постаменты на гигантских ступенях, которые все сильнее ассоциировались у меня с троном, выглядели так, словно хозяева лишь совсем недавно удалились. Осталось только смахнуть тонкий слой пыли, и все - можно с честью принимать гостей.
Правда, поначалу мне показалось, что сидения были выточены из металла, что должно было означать жуткие муки от пребывания на подобном, с позволения сказать, троне. Но нет - все тот же мрамор, только не такой светлый, как стены виденных нами домов, а, напротив, угольно-черный. Как в противовес или в насмешку. Такой же непроницаемо черный, как шерсть у нашего Ширры. По крайней мере, у одного из них. Тогда как второй... присмотревшись внимательнее, я запоздало поняла, что черный цвет для него не родной. Думаю, когда-то давно он был серым или даже белым. А может, серебряным? Не видно в темноте. Однако понятно, что время и запустение сделали свое черное дело - теперь оба трона выглядели почти неотличимыми друг от друга, за исключением того, что левый казался чуть повыше и помассивнее, а правый - чуть изящнее и тоньше. Правда, и тот, и другой на данный момент ожидаемо пустовали. Как пустовала сама площадь, весь этот город и старые, заброшенные и нескончаемо древние горы.
Закончив с осмотром, я нерешительно шагнула под несуществующую арку. На какой-то миг даже пригнулась, словно боясь, что за дерзость меня покарают небеса, потому что мертвый город - явно не то место, где позволено быть живым. Но обошлось - ни громов, ни молний, ни строгого окрика. Только Ширра тяжело вздохнул из центра, да холод в груди стал немного сильнее.
Я хотела подойти к нему, успокоить, заверить, что не по-прежнему готова выполнить все свои обязательства и непременно разыскать хорошего мастера для его загадочной цепочки. Уже открыла было рот, чтобы попросить Рума ненадолго угомониться и дать мне возможность все объяснить, закончить, наконец, их нелепую вражду... но не успела: в этот момент Ширра вдруг поднял голову к небу, хлестко ударил хвостом по воздуху и, распахнув пасть, издал долгий, протяжный, пробирающий до самых костей рев. Страшный, свирепый, полный ярости рев, который вдруг отчетливо напомнил мне бешеный рык оберона.
15.
На долгое мгновение я будто окаменела, не смея ни отшатнуться, ни даже вдохнуть. Я еще не успела забыть последнюю ночь в Ларессе; этот неистовый рев до сих пор возвращается ко мне в кошмарах; я так и не забыла обжигающей боли и тех ран, что остались на моем теле от когтей оберона. Сердце болезненно сжалось, отчаянно не желая верить, но разум холодно сообщил - да, я хорошо знаю этот голос. Уже слышала его не раз. И больше не забуду до конца своих дней, потому что это голос боли, страха, ненависти и всего того, что навсегда останется в моей душе после той страшной ночи.
– Назад, Трис, - подозрительно ровно велел Рум, проявляясь на своем обычном месте.
– Не вздумай к нему приближаться.
– Что это?
– прошептала я, с ужасом наблюдая за воющим Ширрой.
– Ничего. Просто твой "друг" позабыл тебе кое-что рассказать. Ступай назад, поближе к эльфам. Надень капюшон и молчи.
– Но...
– Живо!
Я послушно сделала шаг назад, цепенея от нехороших предчувствий, а потом почувствовала, как потеплел воздух вокруг и как надежно обступили меня Беллри с Шиаллом, заметно побледневший Лех, тоже неотрывно следящий за неистовствующим скорром. Как плавно потянулись за оружием Рес и Крот, а резко посерьезневший Рум негромко велел:
– Ближе. Закройте ее и не давайте никому приблизиться. Что бы ни случилось, вы поняли? Ушастые, вас тоже касается! Думаю, никому не надо объяснять, что случится, если ее узнают?
– Нет, не надо, - дрогнувшим голосом подтвердил Беллри.
– Что он делает?
– Зовет СВОИХ, конечно.
– Но зачем...?!
– Затем, что Шиирам нельзя верить!
– грубо рыкнул призрак, начиная тихонько светиться.
– Трис еще не понимает, но вы должны были знать, чем это закончится! ВЫ должны были ее отговорить!!
– Ширра дал слово...
– Дурак!
– презрительно сплюнул Рум в сторону эльфов.
– За целую вечность даже боги успевают измениться! А он...
Я невольно вздрогнула, заметив, как потемнели небеса, а Ширра стал будто бы выше и еще массивнее, чем раньше.
– Он никогда им не был, - зло закончил мой маленький хранитель и тяжело вздохнул.
– Жаль, что у меня нет настоящей свободы и нет воли все это изменить. Жаль, что мне даже сейчас приходится подчиняться. Жаль, что ты согласилась на это, не понимая, зачем оно было нужно. И смертельно жаль, что я не могу все исправить. Трис, Трис... глупая, маленькая моя девочка... я так тебя берег, так боялся, что ты столкнешься с НИМИ, не будучи к этому полностью готовой... а теперь поздно. Слишком поздно пытаться что-то делать. Прости, девочка... прости, что я недоглядел... не успел тебя остановить. Прости меня, Трис.
– Рум, о чем ты говоришь?!
– Подними глаза, - печально сказал призрак.
– И посмотри на НИХ: вот зачем ты нужна была Ширре. Вот для чего он так тебя берег... я же говорил, что в этом мире идет война... долгая, бесконечная война на выживание, в которой твои настоящие враги готовы на любое предательство, чтобы добиться цели. Вот кто твои враги, Трис. Вот для чего все это было нужно. Вот почему тебе оставили жизнь: просто у Шииров всегда есть свои планы. И у Ширры тоже. Теперь он их исполнил, тогда как я, к сожалению, не сумел этому помешать.