Танец белых одуванчиков

— Согласны ли вы, Тамара Семеновна, взять в мужья Андрианова Кирилла Александровича, делить с ним радости и печали, жить в здравии и болезни, в богатстве и бедности, хранить ему верность до последнего вздоха?

— Да! — с нескрываемой радостью ответила Тамара.

— Согласны ли вы, Кирилл Александрович, взять в жены Зельдову Тамару Семеновну, делить с нею радости и печали, жить в здравии и болезни, в богатстве и бедности, хранить ей верность до последнего вздоха? — с дежурной улыбкой на лице повторила заученный до смерти

вопрос официальная представительница государства Российского, вся из себя подчеркнуто нарядная, с налакированной до блеска высокой прической.

— Да, — не раздумывая, ответил Кирилл. Под ложечкой что-то противненько засосало…

Они познакомились семь месяцев назад. Как приличные люди — встретились не где попало, на юбилее первого заместителя главы городской администрации по экономическому развитию города. Собралось приличное общество, все — сплошь представители деловых кругов или же городские начальники довольно высокого ранга. Даже губернатор области посетил сие мероприятие, а потому на вопрос: "Где вы познакомились?" ни Кириллу, ни Тамаре отвечать было не стыдно. Особенно этот вопрос радовал Тамару. Гордо вскинув очаровательную рыжую головку, она с неприкрытой гордостью за себя, любимую, отвечала: "На балу в мэрии!"

О, Тамара была в тот вечер исключительно хороша! В темно-зеленом платье с открытой спиной и высоким разрезом, при каждом шаге так кокетливо открывавшим очаровательную стройную ножку, с красновато-рыжими волосами, сверкавшими золотом в ярком электрическом свете она выглядела совершенно потрясающе! Правда, рядом с нею вышагивала еще одна красотка, не менее рыжеволосая, стройненькая, как осенняя золотистая березка — при взгляде на них просто глаза разбегались: ну до чего хороши, чертовки!

Если честно и откровенно, то вторая, та, что помоложе, была все-таки чуточку симпатичнее. И ощутимо стройнее своей спутницы. Но, несмотря на очевидную красоту, ее очаровательное личико ничем не привлекало: слишком правильные черты, взгляду зацепиться не на чем. Да, безусловно хороша, красива, как картинка, как обложка глянцевого журнала. А вот изюминки в ней не было. А потому та, что постарше, очевидно сестра, потому что, хоть девушки и не были слишком похожими друг на друга, однако родственность черт явно читалась на их непохожих лицах, явно выделялась в их тандеме.

Та, что постарше, обладательница восхитительно-гладкой, такой захватывающе-притягательной спины, хоть и не была так стройна, как младшая сестра, но с первого взгляда приковывала к себе мужское внимание. Не степенью оголенности, граничащей с чрезмерностью, не шикарными рыжими волосами, свободно ниспадающими и прикрывающими верхнюю часть спины от плотоядных мужских взглядов, но оставлявшими открытой куда более волнительную ее часть. Нет, притягивал к себе внимание некий изъян на ее лице.

Вообще-то вряд ли можно было с полным на то основанием назвать ее маленькую особенность изъяном. Просто губы ее были не совсем обычной формы, вот и вся изюминка. Просто уголки ее губ вели себя как-то странно, не особенно естественно, разлажено, как будто обиделись друг на друга за некую мифическую провинность и упорно досаждали друг дружке. Верхняя губя ее имела оригинальную форму, напоминающую чуть расползшуюся в стороны, чуть изломанную букву "М". В самом ее изгибе уже чувствовалось нечто хищное. Верхняя часть губы, слишком высоко вздернутая над нижней, оголяла ряд ровных, несколько мелковатых зубов. Уголки же ее очень резко устремлялись книзу, где столь же резко устремлялись вверх уголки нижней, полноватой и тоже чуточку изогнутой, сглажено повторяющей форму верхней сородички губы. В результате уголки губ все-таки смотрели больше вверх, нежели вниз, но тем не менее выглядела ее улыбка несколько неестественно, и при этом у губ появлялось какое-то странное выражение. Трудно было выразить словами, но создавалось впечатление некоторой хищности, небезопасности дамы, что так не соответствовало всему ее ангельскому облику. И благодаря маленькому дефекту ли, а может, напротив — украшению, абсолютно терялось несовершенство

ее фигуры. А оно было. Пусть не такое и заметное, но оно было. При довольно скромной груди и тоненькой талии ее бедра казались чуть более крутыми, полными, чем следовало бы. Пусть чуть-чуть, пусть самую малость, но в результате эта малость существенно утяжеляла такую, в общем-то, стройную фигуру.

Похоже, Кирилл влюбился. Он никак не мог оторвать взгляда от губ новой знакомой, никак не мог решить для себя, нравится ли ему ее улыбка, или же она его отталкивает, пугает своею хищностью. И уже одно это создавало интригу, флер загадочности вокруг очаровательницы.

Тамара, довольно самоуверенная и привыкшая к мужскому вниманию, упивалась его влюбленным взглядом. Ах, ну и пусть не так уж и хорош — бывали у нее ухажеры и покрасивее, и повыше, зато этот взгляд… О, такой взгляд дорогого стоил! И Тамара благосклонно позволила обладателю не особенно яркой внешности быть ее кавалером в этот вечер.

Ну, а после… После были частые встречи, были прогулки при луне, но куда чаще их встречи проходили где-нибудь в уютном ресторанчике или в кругу друзей. Чуть позже стали встречаться уже вдвоем, одни, без свидетелей… И, как логическое завершение этих встреч — свадьба.

Нельзя сказать, что Кирилл так уж стремился поскорее окольцевать Тамару. Скорее даже наоборот. Его, в принципе, и так все устраивало: он всегда, в любую минуту имел возможность быть рядом с восхитительно-необычной Тамарой, для этого достаточно было лишь позвонить и договориться о встрече. Но однажды совершенно банально в их с Тамарой отношения влез ее любящий папочка, Семен Львович Зельдов.

Кирилл по обыкновению заехал за Тамарой вечером, как и было договорено заранее. Их нынешние планы ничем не отличались от обычных: легкий ужин в ресторанчике, потом, как обычно, интимное продолжение банкета уже у него дома. Похвастать шикарным загородным особняком Кирилл пока не мог, но им с Тамарой было вполне уютно и комфортно, и даже в некотором роде просторно в его двухкомнатной квартирке. Гостей туда приглашать они, естественно, не собирались, для гостей оба семейства имели более приличные дома.

Именно так они и планировали провести очередной вечер. А пока Тамара переодевалась в своей комнате (Кирилл подивился — что это с ней сегодня, ведь всегда была одета и причесана к его приходу, никогда не заставляла себя ждать!), гостя любезно пригласили на чашечку кофе.

Семен Львович, многоуважаемый генеральный директор знаменитой своими скандалами фирмочки с более чем скромным названием "Вторчермет-эко", высокий крупный мужчина с абсолютно седыми волосами, пышно обрамляющими блестящую лысину в стиле "опавшие листья", восседал за полированным овальным столом в гостиной. Изида Натановна, маленькая юркая женщина неопределенного возраста, подала мужчинам кофе на серебряном подносике и молча удалилась в свою комнату.

По-хозяйски придвинув к себе маленькую чашечку вместе с блюдцем, засунув в рот печенюшку целиком, Семен Львович радушно поинтересовался, едва выговаривая слова набитым ртом:

— Все гуляете, молодежь? Правильно, когда еще гулять, как не в молодости. А куда собрались, если не секрет?

Не почувствовав подвоха, Кирилл по-простецки поделился планами на вечер. Не всеми, естественно, только первой частью, официальной:

— Да сходим, поужинаем. В центре новый ресторан открылся, "Сольтерен" называется. Не слышали? Говорят, приличное место, и кухня довольно оригинальная. Сходим, проверим, посмотрим, что это за "Сольтерен" такой. Все лучше, чем слухами питаться.

— "Сольтерен", говоришь? Слышал, слышал, — покряхтел Семен Львович, тщательно изображая из себя старика, которым на самом деле пока еще не был. — А вот бывать не приходилось пока. Ну, сходите на разведку, потом впечатлениями поделитесь. А вообще какие планы?

— Вообще? — Кирилл неопределенно пожал плечом. Называется, каков вопрос, таков ответ. — Какие планы? Жить, работать, зарабатывать. Какие еще планы? Или вы имеете в виду бизнес? Вас интересует строительство?

Семен Львович крякнул со смешком, как будто негромко чихнул или подавился крошкой от печенья: