Танец меча
Шрифт:
– Даже перепиливать не стали! Надо было к раме крепить!
– ошеломленно прохрипел хранитель.
Дафна засмеялась и, протолкнув в горловину рюкзака морду высунувшегося Депресняка, телепортировала.
Возвращение эйдоса внешне мало повлияло на Улиту. Нимба у нее над головой, разумеется, не возникло, и привычки остались теми же. Разве что изредка она останавливалась посреди улицы и на несколько минут замирала со
Когда Даф ее увидела, Улита сидела напротив старого здания мэрии и, скучая, цыганской иглой колола себя в ноготь. У проезжавших по Тверской автомобилей лопались шины. За спиной у Улиты сурово взирал на ее делишки московский князь Юрий Долгорукий.
Рядом с Улитой стояла коробка острых куриных ножек. Видимо, бывшая ведьма по старой привычке увела из сетевого ресторанчика чей-то обед.
– Потому что у меня жевательный рефлекс! Эдакое затянувшееся младенчество! И вообще кратковременная я какая-то! Высокий накал мысли не могу сохранять сутки напролет! И хорошей не могу быть сутки напролет! Все во мне непрочно!
Жалуясь, Улита дирижировала куриной ножкой, что несколько снижало накал трагизма.
– Суккуба нашего видела?
– спросила Дафна.
– Пока нет. Но сегодня он точно будет.
– Уверена?
– Расписание мрака надо знать. Пуфс ввел новые правила. Сегодня он принимает буквы от «А» до «Д». Смекаешь, что получается?
– заявила Улита.
Дафна засмеялась. В ее смехе было много полупрезрения-полуснисхождения, которое мы испытываем к чужому начальству и которое моментально исчезает, едва только начальство становится собственным. Улита тоже засмеялась, но гораздо более натянуто. Она все еще числилась в сотрудниках мрака, хотя на самой Дмитровке почти не бывала.
Примерно через полчаса, когда Дафна устала всматриваться в толпу, Улита дернула ее за рукав.
– А вот и наш попугайчик!
– прошептала она.
– Где?
Даф, недоумевая, обернулась. Голубь на руке у московского князя мало походил на попугайчика. Улита схватила ее за плечо и толкнула за киоск с мороженым.
– Стой тут и не высовывайся!
– велела она.
– А попугайчик?
– наивно спросила Даф.
– Сейчас будет! Такой напугайчик, что прямо запугайчик!
– пообещала ведьма.
От Большой Дмитровки к Тверской катился кругленький маленький человечек в желтеньком плащике, похожий на лимон с ножками. Вид у него был независимый, а ладони он засунул в карманы так, что наружу торчали только большие пальцы, которыми он непрерывно шевелил. Щечки у человечка были пористые, круглые, а подбородок и лоб равномерно вытянутые, что усиливало сходство все с тем же лимоном.
Когда он поравнялся с киоском, ведьма сделала быстрый шаг вперед и подхватила его под локоть.
–
«Лимон» подпрыгнул от ужаса и из желтого сделался зеленым, мгновенно утратив товарный вид. Документики он показать не пытался, только дрожал.
– Зы-зы-зыздрасьте!
– проблеял он.
– Знаешь, кого я поймала?
– спросила Улита. Дафна втянула носом воздух, больше доверяя нюху, чем глазам. От незнакомца в плащике пахло духами пополам с пшикалкой для горла.
– Суккуба, - безошибочно ответила она.
– Ну это и так видно! А какого?… Разве тебе Эссиорх имени не говорил?
Даф мотнула головой. Улита встряхнула «лимона» за ворот.
– Разве ты его в канцелярии никогда не видела? А, ясно! Арей его редко вызывал! Вот подсказка: это суккуб, с которого мрак не требует эйдосов! Не требует отчетов! Соглашается держать на земле за просто так! Не хилая зацепочка, а? Вообрази: за просто так!!!
Дафну не спасла и зацепочка.
– Ну ты, мать, даешь! Это же Гудрон!
– изумилась Улита.
Даф нахмурилась. Имя было ей хорошо знакомо. Она вспомнила, что одно время его долго искали боевые двойки златокрылых.
– ГУДРОН? Что, тот самый?
– спросила она недоверчиво.
– Угу. Тот самый Гудрон! Наисамейший такой Гудрончик!!!
– охотно согласилась ведьма.
Дафна вцепилась в загривок Депресняку. Конечно, она знала, что мрак проводит компанию по уничтожению важных понятий. Уничтожить их, разумеется, нельзя, но можно попытаться извратить, придав слову другой смысл. Было истиной - стало оскорблением.
– Так это ОН??? Тот самый комиссионер, который портит слова? Он изгадил слово «тварь»? И «убогий» тоже он?? И из «прелестной женщины» комплимент он сделал?
– Он, он, - наябедничала Улита.
Она протянула руку и пальцами растянула суккубу мягкие щеки. «Лимон» в ужасе дергался, пытаясь слинять, но секретарша держала крепко.
– А ну! Улыбочку! Вас снимает скрытая камера!
Гудрон тревожно зарумянился. Щеки его дрожали. На них образовывались нескончаемые бугорки и мешочки.
– А «не буду работать за «спасибо!» тоже ты? Человек, который такое брякнул, хотя бы понимает смысл слов?
– Это в переносном смысле! Надо же иметь чувство юмора!
– сказал Гудрон поспешно.
– Ладушки! Тогда скажи с чувством юмора: «Лигул меня побери!» - и я тебя отпущу! В ту же секунду! И пусть даже смысл будет самый переносный!
– с азартом предложила Даф.
У Гудрона заметались глазки. Улыбка по дряблым щечкам увильнула к ушам и затерялась без следа.
– Видите ли, друзья мои! Я бы, конечно, сказал, но поймите меня правильно… Данное фразеологическое выражение «Лигул меня»… э-э… ну, вы понимаете, не столь закрепилось в языковой традиции, посему из опасения быть ложно понятым, я, пожалуй, не возьму на себя смелость… Исключительно с семантической точки зрения!