Танец под дождем
Шрифт:
– Хорошо, давай сделаю.
Во время нашего разговора Лунэсс не отводила от меня глаз. Ей было интересно, и я это видел, но также видел и то, что с ней что-то не так.
– Тебе не стало лучше от чая? – спросил я.
– Если честно, то нет. Спать захотелось.
– Тогда иди укладывайся, а я приберусь тут, и не возражай, я сам справлюсь.
Хоть я и не любил убираться, но деваться было некуда, живя в общежитии, за меня никто не будет делать мою работу, а у Лунэсс тем более, ей нужна сейчас помощь.
Уложив ее спать, я закрыл за собой дверь дубликатом ключей, которые она дала мне для удобства.
Сейчас она поспит до утра, и все будет хорошо, просто переутомилась и переволновалась за меня, – идя к себе «домой», успокаивал
То, что Оливер мне показывал и объяснял, половину я забыл, и это очень меня огорчило, но я решил повторить то, что помнил, чтобы сегодняшний час занятий не прошел зря.
Пальцы меня не слушались как на левой, так и на правой руке. Ритм был не тот, звук не тот, вроде все делал то же самое, что на занятии, но получалось вовсе не так, как нужно. Спустя двадцать минут подушечки пальцев начали жутко болеть, невозможно было зажать какую-либо струну кроме первой, которая легче всего зажималась, из-за того что была самой тонкой. Часы показывали одиннадцать с четвертью часа, что означало – пора ложиться спать, чтобы не проспать завтра первую пару.
***
Второй парой у меня стоял предмет в другом корпусе, в котором мы с Лунэсс могли пересечься и пообщаться, но почему-то ее не было со своей группой.
– Извините, вы не видели Лунэсс? – поинтересовался я у двух знакомых из ее группы.
– Нет, может, позже придет. Это первая пара у нас, – ответили они мне.
После этого я немного успокоился и зашел в аудиторию, где принялся вспоминать, что и как вчера вечером играл на гитаре.
Придя на работу, я увидел, что Лунэсс не было. Может, я неправильно запомнил ее расписание и сегодня у нее больше пар, чем у меня? – подумал я и пошел здороваться с Рэмом и Оливером, которые разговаривали между с собой рядом со складом.
– Привет всем, – поздоровался я, подходя к ним.
– О, привет, юный музыкант, как твои пальцы – болят? – спросил Оливер, подшучивая.
– Здравствуй, Джон. Ты не знаешь, где Лунэсс? Она должна уже быть на месте, – сразу же начал говорить Рэм после Оливера.
В голове у меня перемешались вопросы, из-за чего получился непонятно-смутный ответ.
– Да, вроде нет, вчера только немного болели… Я не знаю, где она, и в университете ее не видел, может что-нибудь случилось?
Оливер промолчал, так как понял, что что-то произошло, и гитара подождет. Рэм же попросил позвонить ей на домашний телефон и спросить, в чем причина ее отсутствия.
Позвонить? Но я не знаю ее телефона, я даже об этом не догадался спросить у нее.
– Я не знаю ее номера, – сказал я.
– Посмотри в тетради за кассой, там должен быть записан ее номер, – ответил Рэм.
Мои пальцы путались при наборе номера, я хотел сделать все как можно быстрее, но получалось только медленнее. Что же могло случиться?
Гудки…
– Она не берет телефон. Может, я быстро схожу к ней? Туда и обратно. Узнаю в чем причина. Она недалеко отсюда живет, – сказал я, запыхаясь, хоть и не делал никаких физических упражнений.
– Хорошо, давай. Только быстро, а то на кассе никого нет. Я занят с документами, а Оливер не может работать один за всех.
Быстро надев на себя ветровку, я побежал к дому Лунэсс, перебегая через дороги, по которым часто ездят машины, не соблюдая правила движения, но меня это нисколько не беспокоило, я был озабочен только ею и о своей безопасности даже не думал.
Через пять минут я уже стоял у ее дома. На мои постукивания в дверь не было никакой реакции. Что же делать? Куда она могла пропасть? Слишком долго мне нельзя задерживаться, на работе Рэм ждет. Пока все это проносилось в голове, я засунул руки в карман, чтобы хоть как-то успокоиться от нервов и неожиданно для себя нащупал ключи, те самые, которые Лунэсс вчера дала от ее дома. Зайдя в дом, я увидел, что ее обувь как стояла у входа, так и стоит, значит, она никуда не выходила. Лунэсс лежала на кровати и что-то бормотала. Я принялся тормошить и звать ее, чтобы разбудить, но у меня не получилось. Потрогав лоб, я почувствовал, что он был очень горячий. Я позвонил в скорую помощь. Там мне сказали, что доктор скоро приедет. Затем я сообщил Рэму о сложившейся ситуации, на что он ответил, что как только я освобожусь, чтобы сразу возвращался на работу.
Доктор прибыл спустя десять минут после звонка, чему я был очень рад, поскольку, обычно их приходится долго ждать. Осмотрев Лунэсс, он выписал лекарства и дал рекомендации, чтобы теплее одевалась в следующий раз, а то так можно и воспаление легких получить, а не обычную простуду.
Во время осмотра Лунэсс проснулась, но не понимала, что происходит, будто это был реалистичный сон для нее. Она выпила лекарство, которое дал ей доктор от температуры. После чего я уложил ее обратно спать, немного проветрив комнату, чтобы был свежий воздух. Перед уходом на работу я решил оставить ей записку на кухонном столе.
Привет. Лунэсс, не пугайся, все хорошо. Это я, Джон, приходил к тебе домой, открыв дверь ключами, которые ты мне вчера дала, и вызвал доктора. У тебя был жар. Не волнуйся, к вечеру тебе должно стать лучше, и ты пойдешь на поправку. После работы зайду к тебе. Время пролетит быстро.
Устроившись на работу консультантом, я думал, что это будет самая лучшая работа, которую я мог только найти. Это так и было, но не в этот день. Рэм не предупредил никого, что в нашем магазине будут скидки до конца этой недели, поэтому сегодня пришло много покупателей, и мне пришлось учиться стоять на кассе и пробивать товары, давать сдачу, отвечать на вопросы про гарантию, про будущие скидки, про дополнительное оборудование, про номер телефона нашего магазина, про наш распорядок работы в будние дни и в выходные. Все это было написано на двери, где каждый мог подойти и получить всю нужную информацию, но нет, приходилось самому все рассказывать. И как с этим всем справляется Лунэсс каждый день, я не представлял, поскорее бы она выздоровела. Прошло всего три часа, а я уже был измотан, хоть просто общался с покупателями и ничего более.
В семь часов вечера в магазине было два покупателя, которые присматривали себе акустическую гитару и клавиши и пока они были заняты, Рэм подошел к нам с Оливером и сказал: «Друзья, я удивлен, что все люди, которые сегодня здесь были и будут до конца этой недели, кроме вас, работников, заметили объявление о скидках. Один постоянно ходит на склад и играет на инструментах блестящую и великолепную музыку, но было бы здорово, если ты также уделял бы внимание и работе, Оливер. А ты – Джон, молодец с сегодняшней работой справился неплохо, но ты так погружен в себя, в свои мысли, отношения, музыку, что не заметил большой вывески на всю витрину про скидки в нашем магазине и телефон, который всегда находился перед твоим лицом, когда ты разговаривал с Лунэсс. Я не ругаю вас и не сержусь, просто прошу относиться серьёзнее к работе и все, а сейчас, Оливер, давай, помоги с выбором гитары парню, а ты Джон пробивай заказ, если он что-то купит. Еще чуть-чуть осталось до конца рабочего дня. После пойдете заниматься».
Мы с Оливером ничего ему не ответили, а занялись своими делами, ведь он был прав. Проводить время с удовольствием – это хорошо, но не стоит забывать про свои обязанности.
Последние часы прошли спокойнее, и мы приступили к уроку на гитаре.
– Показывай, что помнишь, – сказал немного уставшим голосом Оливер.
Неумело, неуверенно, скованно, сжато я пытался повторить то, что вчера хоть как-то звучало, сегодня же только потрескивало и дребезжало.
Я посмотрел на Оливера взглядом поражения и сказал: «У меня вчера хоть что-то получалось, сегодня вообще ничего не выходит, наверное, я мало пробовал».