Танец с чашами. Исход Благодати
Шрифт:
– Это заразно? – прошептал он.
– Нет, – ответил Асавин, скомкав испачканный платок. – Это будет нашим плюсом в суде.
– В суде? – пролепетал Тьег.
– Да. Как ни крути, мы убили троих, в публичном месте. Сизые плащи не будут разбираться, придется посидеть в темнице какое-то время, а после, на слушании…
– Мне нельзя за решетку, это просто недопустимо… – простонал парень, растерянно погладив волосы.
Асавин мысленно улыбнулся. Он галантно помог девушке встать со стола, театрально растянув паузу.
– К
Лицо парня стало решительным:
– Моей благодарности не будет предела, если ты спасешь меня от судебных разбирательств.
Хмыкнув на это, Асавин запер дубовые двери на засов.
Шлюхи высунули размалеванные лица. Пышка Нева охала и ахала, глядя на труп Адира. Маман Роза, крепкая смуглая баба, деловито отодвинула ее в сторону:
– Жадность сизаря сгубила… Нехрен было пускать сюда рыб, говорила ж ему… Нева, Марго, Ромашка, че зенки вылупили? Помогите господину Эльбрено! Воды сюда тащите!
Иного от старых адировых подельниц и не ожидалось. Многие из них в свое время были полковыми женами и трупов боялись не сильней, чем тараканов. Куда больше они боялись за свою свободу.
– Тьег, поди, оденься, – сказал Асавин, закатав рукава. – Выпей вина, успокойся… Милая, принеси парню вина, – велел он пробегающей мимо девушке.
Та подхватила кувшин в оплетке и повела бледного как полотно Тьега наверх. Когда мальчишка скрылся из виду, Асавин шепнул Розе:
– Говори, у Адира сегодня встреча? Ну!
– Сегодня, – буркнула та. – Ночью припрутся.
– Чудесно, – усмехнулся Эльбрено. – Кажется, это ребята Кривого Шимса. Скажешь… Пусть кинут на дно.
Тела стащили в подпол, где сохранялась относительная прохлада, и запечатали в мешки с требухой, утяжелив тесаками и горшками с песком для варки эфедры. Ночью контрабандисты с Угольного порта заберут мешки, утопят в ночном океане, и никто никогда не узнает, где нашли вечный покой эти моряки, акулы и Адир Салмао. По Адиру, пожалуй, Асавин будет скучать, работать с ним было очень выгодно. Кто знает, каким окажется его наследник и захочет ли вести темные дела.
Когда девки отскоблили зал до состояния небывалой доселе чистоты, приятели по несчастью отправились в Купеческий район. Им пришлось поспешить, банки закрывались довольно рано, особенно лучший из них, Золотая Птаха.
Асавин чувствовал себя неуютно в вычурно украшенном зале палаццо, однако предвкушение звонкого золота делало его легкомысленным. В здании был внутренний дворик с небольшим апельсиновым садом и фонтаном, украшенным лазурной мозаикой. Блондин коротал время там, глуша предложенное вино и шербет, пока обслуга прыгала вокруг Тьега, словно нищие за подаянием.
Когда бархатные сумерки опустились на Ильфесу, и ряды домов засветились разноцветными фонариками, с бумажными делами было, наконец, покончено. Приятели вышли за резные ворота, вдохнув прохладный вечерний воздух, и пошли вдоль усаженного пальмами парка, между кварталами зажиточных господ. Тьег передал Асавина аккуратно свернутую расписку:
– Вот. Сможешь снимать понемногу или одной суммой, здесь все оговорено. Мой личный счет, так что никто не задаст лишних вопросов.
Слегка помявшись, он смущенно продолжил:
– Мне очень жаль, все произошло по моей вине. Если бы мы вышли в окно и позвали стражу, ты не ввязался бы в эти неприятности. Деньги не искупят моего долга перед тобой. Если у тебя все—таки возникнут проблемы с законом и этой суммы будет недостаточно, чтобы покрыть все издержки, ты всегда можешь обратиться ко мне.
Асавин усмехнулся. Какой же он все—таки еще молодой и наивный мальчик, хоть и богатей.
– Разумеется, обращусь, если буду знать, к кому, – он протянул парню ладонь для рукопожатия.
Тьег тотчас уцепился в нее и энергично затряс.
– Конечно! Прошу прощения… Обрадан. Тьег Обрадан, к твоим услугам. Двери Лазурного Поместья открыты для тебя, Асавин. А теперь… мне надо бежать, я и так пропал на сутки.
Он растворился в тени парка, оставив блондина в смешанных чувствах. Обрадан! Это было совершенно невозможно, но все же… В свете ближайшего фонарика, понукаемый лаем сторожевого пса, он развернул врученный ему свиток и проверил подпись с печатью. На него смотрел ощерившийся коронованный грифон, держащий в лапах еще один венец. Герб Священной Империи. Тьег Обрадан – не просто дворянин, а член императорской семьи. Это было волнительное открытие, невероятная возможность, которой можно было бы воспользоваться в будущем… А может и невероятная опасность, вроде сегодняшней стычки с матросами.
Вспомнив изрубленных акул, Асавин нахмурился. Покой в Медном и Угольном портах последние годы держался на хрупком мире между людьми и морским народом, соседствующим на одной земле уже больше двадцати лет. Сейчас же Асавин предчувствовал все нарастающую волну беспокойства. Скоро миру настанет конец. Две убитые акулы – это не так уж и страшно. Полосатые сами горазды пускать друг другу кровь. Страшнее морская горячка, ведь всем известно, что она возникает у тех, кто ест мясо рыболицых, стремясь заполучить их небывалую силу… А такого акулы точно не спустят.
***
Ондатра не любил Угольный порт и этот пляж, покрытый мусором и мелкой галькой. От мутной воды шел запах нечистот и тухлятины, его чувствительный нос улавливал в этой какофонии оттенки гниющей человеческой плоти. Плавать в такой грязи было все равно что в коллекторе, поэтому Ондатра прохаживался по берегу, превозмогая жару. Да, в Ильфесе было чересчур много солнца. Он слышал, что южнее есть еще более жаркие края, целые океаны песка без капли влаги, и ему было сложно представить подобный мир.