Танец с драконами. Книга 1. Грезы и пыль. (Другой перевод)
Шрифт:
— Возьмите остальных, — приказал он, и четверо ворон сразу занялись этим.
— Не надо было нам посылать их, — сказал раскрасневшийся на холоде Боуэн Мурш.
— Плохое время и место, чтобы сыпать соль на рану, милорд. Головы сожгите, чтобы одни черепа остались. — Сказав это тем, кто возился с копьями, Сноу соизволил обратить внимание на красную жрицу: — Не хотите ли пройтись со мной немного, миледи?
Вот оно, наконец.
— Как будет угодно лорду-командующему.
Она взяла его под руку. Морган и Меррел шли сзади, за ними
Под зарешеченной бойницей он первым нарушил молчание, чего Мелисандра и добивалась.
— Остались еще шестеро… они живы?
— Их я не видела.
— Не посмотрите ли?
— Непременно, милорд.
— Сир Деннис Маллистер из Сумеречной Башни прислал нам ворона. Они все время наблюдают костры в горах по ту сторону Теснины. Сир Деннис полагает, что одичалые скапливаются и скоро опять пойдут на приступ Моста Черепов.
Быть может, черепа в ее видении обозначали мост? Нет, вряд ли.
— Если они и предпримут такую атаку, то лишь с целью отвлечь вас. Я видела башни у моря, захлестнутые кровавым приливом, — там они и нанесут свой главный удар.
— Восточный Дозор?
В этой крепости Мелисандра побывала с королем Станнисом. Там его величество оставил королеву Селису и принцессу Ширен, прежде чем повести своих рыцарей в Черный Замок. Башни в огне были другие, но видения не всегда соблюдают точность.
— Да, милорд. Восточный Дозор.
— Когда это случится?
— Завтра, на следующую луну, через год, — развела руками она. — Ваши действия могут вовсе отменить то, что я видела. — «А иначе какая польза от этих видений?» — мысленно добавила она.
— Это хорошо.
Когда они опять прошли в замок, народу у ворот стало больше. Кое-кого Мелисандра знала: повар Трехпалый Хобб, Малли с сальными рыжими волосами, дурачок Оуэн Олух, всегда пьяный септон Селладар.
— Так это правда, милорд? — спрашивал Хобб.
— Не Дайвина ли, часом, убили? — беспокоился Оуэн.
— Не, не его, — заявлял человек королевы Альф из Грязей, одним из первых отринувший ложных богов ради Рглора. — И не Гарта. Гарт для них больно умен.
— Сколько их? — сунулся вперед Малли.
— Трое, — ответил всем сразу Джон. — Черный Джек, Волосатый Хел и Гарт.
Альф из Грязей завыл так, что в Сумеречной Башне, не иначе, проснулись все спящие.
— Уложи его в постель и горячего вина в него влей, — велел Джон Трехпалому Хоббу.
— Не зайдете ли со мной в Королевскую башню, милорд? — тихо промолвила Мелисандра. — Мне еще много нужно сказать вам.
Пристально посмотрев на нее холодными серыми глазами, он сжал в кулак правую руку и снова разжал.
— Хорошо. Отведи Призрака домой, Эдд.
Мелисандра в ответ отпустила свою охрану. Идя под густо падающим снегом, она держалась к Джону как можно ближе. Недоверие сочилось из него, как черный туман. Он не любит ее и никогда не полюбит, но хочет ее использовать. Тем лучше — тот же танец поначалу плясал с ней Станнис Баратеон. У молодого лорда-командующего с ее королем больше общего, чем оба готовы признать. Станнис всегда жил в тени своего старшего брата, бастард Джон Сноу — в тени законного отпрыска, павшего героя по прозванию Молодой Волк. Оба они, недоверчивые и подозрительные от природы, поклоняются лишь двум богам: чести и долгу.
— О сестре вы ничего не спросили, — заметила Мелисандра, поднимаясь с Джоном по винтовой лестнице башни.
— Я же сказал: нет у меня сестры. Мы отказываемся от родных, когда приносим присягу. Арье я помочь не могу, как бы ни…
Они вошли в ее комнату. Одичалый сидел у стола и намазывал кинжалом масло на оторванную от каравая горбушку. Он снова облачился в свои костяные доспехи; великанский череп, служивший шлемом, стоял рядом на подоконнике.
— Ты, — напрягся командующий.
— Лорд Сноу, — ухмыльнулся Гремучая Рубашка. Рубин на его запястье светился наподобие тусклой красной звезды.
— Ты что здесь делаешь?
— Завтракаю. Подсаживайся!
— Я с тобой хлеба не преломлю.
— Тебе же хуже, он еще теплый. Что-что, а печь Хобб умеет. Я бы и к тебе мог зайти, милорд, — эти часовые у твоих дверей курам на смех. Кто лазил полсотни раз через Стену, как-нибудь и в окошко залезет. Только зачем тебя убивать? Вороны другого выберут, еще хуже. Слыхал про твоих разведчиков, — добавил Костяной Лорд, жуя хлеб. — Меня надо было с ними послать.
— Чтобы ты выдал их Плакальщику?
— Чья бы корова мычала. Как, бишь, женку твою звали — не Игритт ли? Мне кони понадобятся, — сказал одичалый Мелисандре. — Полдюжины хороших коней. Один я ничего не смогу — возьму копьеносиц из Кротового городка. Бабы в таком деле лучше, чем мужики. Девчонка им легче доверится, да и придумка у меня есть насчет них.
— О чем это он? — спросил Сноу.
— О вашей сестре. — Мелисандра взяла его за руку. — Вы не можете ее спасти, а он может.
— Ну уж нет. — Сноу отдернул руку. — Вы не знаете, что это за мерзавец. Сто раз на дню будет руки мыть, и все равно кровь под ногтями останется. Спасти, говорите? Он сперва изнасилует Арью, а после убьет. Вы и его видели в своем пламени? Коли так, вам, должно, глаза пеплом запорошило. Попробует уехать из замка без моего позволения — сам ему голову отрублю.
Он не дал ей выбора — что ж, будь что будет.
— Оставь нас, Деван. — Когда мальчик вышел и закрыл дверь, Мелисандра, взявшись за рубин у себя на шее, произнесла слово.
Оно прокатилось эхом по комнате, заползло червем в уши. Одичалый слышал одно, ворона другое — совсем не то, что сказала она. Рубин на запястье одичалого потемнел, подернувшись тенью.
Кости остались нетронутыми: ребра, когти и зубы от плеч до запястий, желтая ключица через всю грудь, череп, навеки застывший в свирепом оскале.