Танец стали в пустоте
Шрифт:
Их растоптали насмерть… Они стали лишь ещё тремя строчками в длинном списке из семнадцати тысяч четырёхсот девяти имён. Торвальду потребовался почти месяц, чтобы узнать точное число погибших в тот день.
— Послушай, Франциско. Ты куда более достоин, чтобы занять место своего отца. Ты веришь в свободу и не похож на своих отца и брата, для которых важны лишь финансовые отчёты, приумножающие их богатство. Твой отец ни во что не ставил тебя. Но теперь, ты можешь всё изменить. Нам нужен лишь ещё один шанс. Ещё одна попытка и обещаю тебе, мы добьёмся успеха. И тогда всё измениться.
Его пальцы сильнее сжали плечо молодого человека, сидящего перед ним.
— Да, — прошептал тот. — И тогда всё изменится.
— Да. Главное, если перед нами откроется новая возможность, то мы должны заранее узнать о ней. Ты понимаешь?
— Понимаю. Но, отца теперь охраняют… Я не знаю, что можно сделать. Даже с местными офицерами гвардии, которые работают на меня, я не уверен, что…
— Франциско, — голос Торвальда прервал парня и заставил вздрогнуть. — Мальчик мой. Просто найди для нас лазейку. Я верю, что ты справишься. Я верю в тебя!
***
Звёздная система Союза Независимых Планет, Абрегадо.
Лёгкий крейсер «Фальшион»
Кулак просвистел совсем рядом с его лицом, едва не задев челюсть. Райн едва успел уклониться, убирая лицо с линии удара и подныривая под выброшенную вперёд руку, одновременно с этим стараясь схватить своего противника за запястье.
Его оппонент моментально разгадал этот ход и прежде чем Том успел совершить задуманное, рука исчезла из зоны его досягаемости с невероятной скоростью, а его пальцы схватили лишь воздух. А в следующий миг, ему пришлось забыть о нападении, чтобы защититься от удара ноги, нацеленного в левую сторону грудной клетки, прямо в рёбра. Он защитился на полном автомате, прикрывшись от удара согнутой в локте левой рукой и удар противника обрушился на протез. Это вызвало у его оппонента злобное шипение боли, вырвавшееся сквозь зубы, но ни на секунду не замедлившее новую атаку.
На Райна обрушился новый град ударов, которые он едва успевал блокировать, стараясь защитить голову и корпус. Его противник был нечеловечески быстр и силён, нанося удар за ударом и постепенно взламывая его защиту. Сильный апперкот, заставил парня вскинуть руки для защиты. Прямо во время атаки, Лиза поменяла стойку и её пальцы стальной хваткой схватили его запястья. Она резко дёрнула его на себя и от такого рывка Райн потерял равновесие и дёрнулся точно в нужном и тщательно рассчитанном девушкой направлении.
Удар колен пришёлся ему прямо в солнечное сплетение, заставив задохнуться, а в следующий миг, девушка крутанулась, меняя стойку и с нечеловеческой силой утягивая своего противника за собой. Том почувствовал, как его ноги оторвались от тренировочного мата, которым был покрыт пол в зале и тело взлетает в воздух в броске.
Резкий удар спиной о пол, выбил из его лёгких остатки воздуха. Первое, что он увидел перед собой секунду спустя, это нацеленный ему в горло удар кулака, который замер в считаных сантиметрах от его гортани.
— Десять / ноль, — услышал он приятный голос, чуть запыхавшейся девушки.
Кулак перед его лицом разжался в призывно раскрытую ладонь. Том схватился за неё и Лиза одним рывком поставила его на ноги. Ему всё ещё было трудно дышать из-за сбитого падением дыхания, да и последний удар в солнечное сплетение отзывался тягучей болью.
— Ты… ты просто долбанное чудовище… — наконец сказал он, тяжело дыша и опёршись руками о колени.
— Знаешь, я могу ещё пару раз тобой пол вытереть за такие слова.
— Да, да… но всё равно…
Она пожала плечами и подошла к одной из пластиковых скамеек, расставленных по краям тренировочного зала и взяла лежащее на ней полотенце, чтобы вытереть лицо. Наконец отдышавшись и почувствовав в себе способность вновь двигаться, Райн поступил так же.
Привычка наведываться в тренажёрный зал перед сном, обострилась после событий на Абрегадо. Раньше, он изводил себя тренировками, чтобы найти в физическом истощении спасение от ночных кошмаров, которые периодически мучили его. Теперь же к ним добавились кровавые сцены произошедшего, наполняя полные ужасов сны, новыми красками.
Райн не мог понять, что с ним происходит. Почему, почти каждую ночь он просыпался в мокрой от пота постели со сбивающимся дыханием. Он знал, что не был трусом и был уверен, что смог это себе доказать во время случившегося. Ужас не охватил его, когда оружие оказалось в его руках и ему пришлось стрелять в других людей. Страх не сковал его тело. Тогда почему, каждую ночь его посещали ужасные картины произошедшего?
В одних снах, погибшие члены его экипажа протягивали к нему окровавленные, покрытые ожогами руки, то ли моля о помощи, то ли желая разорвать его на части. В других снах, он видел — как стоящую рядом с ним девушку разрывали на части выстрелы из импульсных винтовок. Как её пробитое и обезображенное выстрелами тело, падает на пол. Как он слышит терзаемые болью вопли Дэнни Нероуза, который зовёт на помощь. Он несётся через покрытые кровью коридоры, но всегда опаздывает, находя своего друга разорванным на части. Как и всех остальных. Капитана Маккензи. Лестера Мэннинга. Виолетту Бельховскую. Все они раз за разом умирали в его снах. Не помогали даже успокоительные, которые выписал ему корабельный фельдшер.
Райн чувствовал, что начинал терять уверенность в себе.
Раньше, он мечтал быть капитаном корабля… Сейчас же, вновь оказавшись на мостике, но в роли простого тактика, который выполняет приказы своего капитана, он вдруг с ужасом осознал, что ждёт этих приказов. Ждёт, что ему скажут, что он должен делать дальше. Обычные занятия в зале, уже не давали того уровня морального и физического истощения, которое бы позволило ему забыться сном без сновидений. Он занимался часами в свободное время, пока не валился с ног и еле мог ходить. Но кошмары не отступали.
В один из таких вечеров он опять встретился с Вейл. Она пришла в зал во время «ночной» вахты, когда большая часть экипажа уже спала.
На космическом корабле само понятие дня и ночи было весьма субъективным. Но на каждом корабле сформировывался особый график, который опирался на капитана корабля. Когда капитан бодрствовал, то для команды начинался напряжённый рабочий «день». Сами же капитаны кораблей по всему миру следовали давней традиции, устанавливая корабельное время по Гринвичу, со старой земли. Древний обычай, которому следовали в большинстве флотов.