Танец теней
Шрифт:
— Джо точно попал в цель своим предположением, — сказал он. — Экспертиза показала, что мы имеем дело все с тем же самым потрошителем. Характер ран и контузий как и у прошлых жертв. Конечно, я взял образцы спермы и слюны там, где он искусал ее, и передал в лабораторию, но ставлю пять против десяти, и я заработаю на этом деньги, что мы имеем дело с тем же самым типом, а значит, у него нет выделений, и мы не сможем установить группу крови таким образом. Правда, есть микроскопические частички кожи под ее ногтями, наверное, она царапала его. Быть может, удача нам улыбнется хотя бы здесь, — он выдохнул жуткий клуб дыма своей сигары, и его лицо на минуту скрылось в сизом облаке. — Мерзкое животное поработало
— Да, — согласился Тристан. — Он становится дерзким. Я не люблю такие игры. Сначала звонок, потом это. Если он это делает для нас, то он, черт возьми, за все заплатит, — он взглянул на волосы жертвы, покрывавшие тело, и сердце его упало. Они были точно такие, как у Аманды. — Как давно она умерла?
— Если вы хотите, чтобы я сделал предположение до лабораторного анализа, то я вам скажу, что примерно десять-двенадцать часов назад. Позвоните мне около пяти вечера, и я дам вам полный отчет.
— Спасибо, док, — поблагодарил его Тристан, глядя, как тот удаляется, оставляя за собой клубы дыма. Тристан повернулся к Джо. — Что-нибудь необычное у нее было?
— На первый взгляд ничего, — ответил Джо. Он указал на двух согбенных полицейских, тщательно прочесывавших окрестности. — Они как раз и занимаются проверкой местности на предмет каких-нибудь улик. Как раз в этот момент один из полицейских распрямился и обернулся в их сторону.
— Лейтенант, — позвал он. Тристан быстро подошел к нему, видя, как тот достает что-то из мусорного контейнера.
— Что вы там нашли?
— Кое-что серьезное, лейтенант, — он протянул Тристану свою находку.
Это оказалась кожаная сумка цвета морской волны, причем к ее внутреннему карману был приколот маленький конверт. Второй полицейский бережно поместил его в пластмассовый мешочек и в таком виде передал его Тристану.
Тристан нетерпеливо стал читать послание. Его удивила прыгающая линия букв. Тут-то он понял, что эти буквы вырезаны из журнала и приклеены к бумаге. Когда же смысл послания наконец дошел до него, его охватил озноб.
Письмо было адресовано ему…
Ронда уже давно выставила из квартиры всех танцоров, но Аманда продолжала лежать в ванне, стараясь понять, что же произошло только что между ней и Маклофлином. Неосознанно она подняла руку из воды и потрогала свои распухшие губы. Никогда прежде она не испытывала того, что пережила сегодня.
Никогда.
Ведь обычный поцелуй не должен доводить женщину до такого состояния, но, видимо, все дело в том, что поцелуй был необычным, и в нем участвовали не только их губы, но и тела.
О, Боже, она не может этого понять. Ей даже не нравился Маклофлин, разве что его улыбка, да и то она озаряла его лицо не так уж часто. Да и как вообще может нравиться человек, чье лицо всегда лишено какого-либо выражения? К тому же он холодный и замкнутый, и вдобавок полностью лишен того, что всегда больше всего привлекало ее в мужчинах, — чувства юмора.
«Но он вовсе не был таким уж холодным и замкнутым двадцать минут назад», — сказала она с юмором сама себе.
Ее неожиданный смех в пустой ванной комнате напоминал кратковременную истерику, А ведь она даже не знает его имени! Эта его подружка по имени Банни назвала его по имени в ту ночь, но Аманду тогда слишком сильно одолевали чувства ярости и страха, чтобы она обратила на это внимание. Как же можно испытывать влечение к мужчине, если даже не знаешь его имени?
— Ну, милая, твои хорошие манеры просто непрошибаемы, — сказала она себе. — Причем заметь, что это ничуть не остановило тебя там, в том закутке.
Откуда только взялась вся эта волна эмоций, и куда вдруг делось его ледяное самообладание? И что же там скрывалось внутри, за внешним видом вымуштрованного полицейского? А ведь она была уверена, что он холоден, как льды Антарктики. И вот ее убеждения оказались ошибочными. Боже, никогда она не испытывала в жизни такого жара страстей. А ведь этот жар передался от губ, рук и тела Маклофлина. Неужели Маклофлин всегда так целует? Неужели в ту ночь, когда он набросился на нее в саду, он потом целовал свою Банни с такой же сосредоточенной одержимостью? С такой же страстью? Неужели он прижал ее также к стене и…
Нет, до этого ей нет дела. Она не будет… Да и тогда не стала интересоваться. Ей просто хотелось бы знать, насколько обнаруженные ею сегодня способности подкреплены практикой. Она всегда раньше считала, что целовалась с достаточно опытными мужчинами, но ни один из них не показал такого класса. Никто так не выкладывался, никто не дал ей понять, что каждый атом его существа сосредоточен исключительно на ней.
Она недовольно повела плечами, почувствовав, что в теле пробуждается слишком живая память о только что случившемся. Что ж получается? Маклофлин помог готовому распуститься бутону стать цветком, ну и что? Может быть, ему просто повезло, не более.
Вдруг Аманда резко села, вызвав небольшую бурю в ванне. «Послушай, — сказала она сама себе. — Ведь здесь нет никого, перед кем надо выставляться. Так зачем же дурить саму себя?»
Ведь дело не только в нем, но прежде всего в ней самой, в том ответном импульсе, которым все ее естество отреагировало на его ласки. Когда речь шла о чувствах, ей ведь всегда казалось, что это немножко не для нее, и в глубине души она считала, что она гораздо больше похожа на мамочку с папочкой, чем ей этого хотелось бы. Видимо, поэтому секс казался ей чем-то… неуместным. И вот теперь в результате столь странного отношения к сексу она оказалась совершенно неподготовленной к той лавине чувств, которая обрушилась на нее и продолжала клокотать в ней еще долго после того, как Маклофлин отпрянул от нее и быстро удалился, оставив ее совершенно сбитой с толку и изнуренной. А ведь еще вчера она бы просто рассмеялась в лицо тому, кто сказал бы ей, что она может испытать эту ноющую, не знающую удержу потребность. Но ведь вчера она и представить себе не могла, что способна обхватить мужчину ногой за бедра и открыть ему свое жаркое лоно. С непривычной для себя неловкостью Аманда наконец выбралась из ванной и насухо вытерлась полотенцем. Подойдя вплотную к зеркалу и тщательно вытерев ложбинку между грудей, она протерла запотевшее стекло, затем с неподдельным любопытством стала разглядывать свое собственное отражение.
В общем она выглядела как всегда. Ее пальцы снова дотронулись до губ. Они, конечно, немного распухли, а рядом с ними, на щеках, два легких покраснения от его щетины. Но, если этого не считать, никому и в голову не придет, что совсем недавно она чуть было не… Она возмущенно выпрямилась. А почему, собственно, она должна выглядеть как-то по-особенному? Это был простой поцелуй, и ничего больше.
«Ну-ну», — сказала она самой себе. Итак, как же ей быть, когда они встретятся в следующий раз? Сделать вид, будто ничего между ними не было? Неужели он поведет себя точно так же? Нет, она знает, что он был потрясен их взаимным порывом не меньше, чем она сама. Она ощутила своим животом его вздыбившуюся, разгоряченную плоть, а это… Но почему-то он все равно не выглядел особо счастливым. «Никогда больше не называй меня биороботом», — снова услышала она его голос, вспомнив, каким было при этом выражение его глаз. «О, Маклофлин, никогда больше я не смогу подумать о тебе, как о роботе».