Танец
Шрифт:
— Что ты сказал? — спросил отец.
— Мы учили Мэтью, что ни одна сексуальная ориентация не плоха, это лишь способ, которым люди приходят в этот мир, — сказал Мика.
Мужчина уставился на Мику.
— С чего бы вам… — Затем он перевел взгляд от Мики на Натаниэля и меня. — Ах, да, я и забыл.
— Забыл что? — спросила я, и моего тона было достаточно, чтобы Мика коснулся моего плеча.
— Что все говорят, будто твои бойфренды… — Он замолк, словно не знал, как закончить предложение.
—
— Не заставляй произносить это при детях, — сказал он.
— Мы учим Мэтью, что ни какая сексуальная ориентация не плоха, и что любовь между взрослыми всегда замечательна и должна цениться, — сказала я. — А чему учишь тымаленького Сайруса?
Лицо мужчины помрачнело — предвестник гнева или я ударила по больному месту.
Кевин Эпплтон прижимал салфетку к носу своей маленькой дочурки.
— Твой парень ударил мою малышку. Что за парни бьют девочек по лицу?
— Сайрус, ты ударил ее?
— Нет, папочка, я не бью девчонок.
— Нет, бьет, — возразила Бэкки, оттолкнув отцовскую руку от своего лица, чтобы драматическим жестом указать пальцем на мальчишку. — Он ударил меня, в лицо!
Подошли Зебровски и Кэти, пытаясь сообразить, что делать с гостями, и тут их сын, Грег, произнес:
— Простите, прошу все внимание.
Зебровски произнес командным тоном:
— А ну-ка замолчали все на минутку.
Мы все посмотрели на него.
Грег чувствовал себя некомфортно под пристальными взглядами окружающих. У него были темные кудряшки отца, но строение лица такое же изящное, как у Кэти, поэтому он был привлекательным мальчишкой и выглядел моложе своих двенадцати лет.
— Я знаю из-за чего началась драка.
— Расскажешь нам? — спросил Зебровски, положив руку на плечо сына.
— Сайрус сказал Мэтью, что только геи играют с девчонками. Мэтью ответил, что ему нравится играть как с девочками, так и с мальчиками. Он вообще не понял, что его оскорбили. Сайрус спросил, что он имел в виду. Маленькая блондинка сказала Сайрусу, что он такой же зануда, как в школе и поцеловала Мэтью в щеку, и тогда Сайрус попытался его ударить.
Отец Сайруса посмотрел на сына.
— Это правда?
Сайрус не смотрел на отца. Он вообще избегал встречаться с кем-либо взглядом. Трудно выглядеть суровым, когда кто-то тебя обнимает, но он сделал все возможное, и даже скрестил свои крепенькие ручонки на груди.
— Сайрус, я задал тебе вопрос. Не заставляй меня повторять.
— Да, — наконец очень угрюмо буркнул он.
— Не знаю, что на него нашло, но прошу прощения.
— Когда Бэкки делает что-то плохое, она сама за себя извиняется, — сказал Кевин Эпплтон.
Отец Сайруса глянул на Эпплтона, но произнес:
— Сайрус, извинись перед маленькой девочкой.
— Я не хотел сделать ей больно. Я хотел ударить его! — Он драматическим жестом указал на Мэтью.
— Не Мэтью начал драку, Сайрус, а ты. Сейчас же извинись перед ними обоими.
Он повернулся к Бэкки с надутым лицом.
— Извини, что ударил тебя. Я не хотел.
— Я не принимаю твои извинения! — ответила Бэкки. Ее глаза были темными от ярости. Мне она понравилась.
— А теперь извинись перед Мэтью.
— Не буду, — ответил Сайрус, и это прозвучало грубо.
— Сайрус, сейчас же извинись.
— Нет.
— Может, ты скажешь ему, за что он извиняется, — подсказал Натаниэль.
Отец Сайруса выглядел озадаченным.
— Он знает, за что извиняется.
— Он извиняется за то, что начал драку из-за того, что попытался обозвать Мэтью или из-за ревности? — спросил Натаниэль.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — сказал мужчина.
— Ты извиняешься за то, что обозвал Мэтью? — спросил Натаниэль.
Сайрус грозно глянул на него, но, наконец, произнес:
— Я извиняюсь за то, что обозвал тебя.
— Ты принимаешь его извинения? — тихо спросила я у Мэтью.
Мэтью кивнул.
— Ты извиняешься за то, что начал драку? — продолжил Натаниэль.
— Извини, что ударил тебя, Мэтью.
Мэтью покачал головой.
— Мне это не нравится. Если Бэкки не принимает твои извинения, то и я тоже.
Кто-то приложил лед к лицу Бэкки. Она снова захныкала.
— Холодно! — пожаловалась она.
— Мы очень извиняемся, правда, Сайрус? — спросил его отец.
— Да, — угрюмо просопел, Сайрус.
— Ты будешь хорошо себя вести остаток дня или нам стоит уехать?
— Я не хочу уезжать.
— Тогда обещай мне: больше — никаких драк.
Он пообещал, но не так, словно был с этим согласен и давал обещание от чистого сердца. На всякий случай лучше не спускать с Мэтью глаз. Не хотелось бы возвращать его матери в потрепанном виде.
Они пошли в одну сторону, мы в другую.
— Быстро сообразил с водой, — похвалила я Грега.
Он сверкнул в мою сторону копией фирменного саркастичного оскала Зебровски, и внезапно я увидела, насколько он — сын своего отца. Одно это заставило меня улыбнуться в ответ.
— Спасибо, Анита.
Зебровски чуть приобнял его, потому что он был уже слишком взрослый для объятий на публике.
— Вот это мой мальчик. — Они улыбнулись друг другу, и это был очень добрый момент.
К нам подошла курчавая блондинка, тянущая за собой женщину с такими же белокурыми волосами и голубыми глазами.