Танго на треснувшем зеркале

Шаль Вероника

— Улыбка вам идет, Василина Андреевна, — басовитый голос Волшебника прервал размышления.

— Спасибо! — надо быть сдержаннее, досадуя про себя, откликнулась я на комплимент и быстро перевела тему. — Ну, что, с кого начинаем обход?

— А что его начинать? — буркнул в ответ Вася, как мне подсказал поток сознания, витавший в воздухе.

Полчаса спустя я вышла из палаты и направилась в ординаторскую. Хоть Ян Игнатьевич халтурно относится к ведению документации, для меня его подход примером служить не может. Документировать

нужно почти все. И пусть заведующий думает, что хочет!

А еще нужно проверить, осталось ли печенье в закромах серванта. Чтобы избежать неловкой ситуации в чаепитии с Егором.

Глава 15. О странных происшествиях и приятном чаепитии

Едва я заполнила последнюю карточку, даже сервант проверить не успела, как, тихонько пискнув, дверь в ординаторскую открылась (я уже начала привыкать: если не стучат, значит, коллега пожаловал) и в комнату, поддерживаемая рукой в белом рукаве, вплыла сначала коробка с картинкой шоколадного химического торта, на верху которой лежала коробка поменьше с нарисованной чашкой чая, а потом показалась лохматая голова Егора.

— Добрый вечер, — еще раз поздоровался он и встал у порога, оглядываясь по сторонам, в поиске, куда бы переложить коробки.

Я вскочила слишком быстро, и раздосадовано вздохнула, опять мне спешка мешает. Надо медленно, не спеша. Незаметно выдохнув и замедлив движения, я убрала истории болезни на диван и освободила место на журнальном столике. Вот, совсем другое дело. Нечего показывать собственную неловкость.

— Да, здесь будет в самый раз! — Егор бодро, по-свойски направился к журнальному столику и сгрузил на него коробки. — Посуда, я помню, здесь тоже есть.

Я мило улыбнулась и кивнула на блестящий, покрытый лаком а-ля шестидесятые, сервант.

— Тарелки, чашки…

— Да! — кивнул Егор, мягко улыбнувшись. Дверцы серванта жалобно заскрипели. Егор зашуршал пакетами и коробками, вытаскивая две более приличные на вид чашки и тарелки. — А вот ножи здесь, одно название. Не режут вообще. Но на торт их остроты, — Егор нажал кончиком пальца на лезвие и задумчиво произнес, — должно хватить.

— Может, заточить лучше?

— Нельзя, Ян Игнатьевич и так требует, чтобы в отделении не было колюще — режущих предметов.

— Так есть уже колюще — режущий, — я непонимающе уставилась на нож.

— Если сообщишь, то не будет. Спрячь поглубже. В серванте справа есть щель, куда он целиком влезает. Никто, кроме своих, не знает, значит и искать не будет.

Схватив несколько чашек, он выскользнул за дверь, и не успела я перевести дух и понять, что это было, как вернулся, и с фарфоровых блюдец капала вода.

Еще несколько быстрых движений, и вот они сухие и чистые стоят перед нами, а Егор нарезает торт.

— В холодильнике есть бутерброды.

И в самом деле, бутерброды. Со шпротами. Хорошие у нас посиделки

получаются. Запьем шпроты, как и положено, чаем и заедим тортом.

Чайник тем временем вскипел, заполняя ординаторскую паром. Егор вытащил шнур из розетки, вскрыл коробку с чашкой на картинке и, выудив из нее ароматный пакетик, забросил его в чашку и залил кипятком. И повторил действия с моей чашкой.

— Воду можно брать в лаборантской, у меня там дистиллятор стоит.

— Понятно, — я неловко кивнула, мучительно соображая, как начать непринужденную беседу.

— Но увлекаться им не стоит, — продолжил Егор. — Все равно чай из дистиллированной воды не вкусный. Да и не полезная она. Впрочем, ты и сама знаешь, — улыбнулся он и хлопнув себя по голове добавил. — Мы на «ты» не перешли, а я тыкаю.

— Вот сейчас и перешли, — слегка улыбнувшись выдохнула я и отхлебнула глоток обжигающего чая. Слишком горячий. Даже не понять, на водопроводной воде или дистиллированной.

И отставив чашку, попросила рассказать о лечебнице.

Егор, казалось, только этого вопроса и ждал.

— Лечебница эта новая, экспериментальная. Ты заметила, в каком интересном здании она располагается?

Я кивнула. Еще бы не заметить!

— Это имение помещика Солопоновского. Построенное в 1839 году. После революции, сам помещик с семьей бежал в Европу, а имение отошло во владение большевикам. Но ничего вменяемого здесь обустроить не получилось. Слишком далеко от города. Ну и аура имения наложила свой отпечаток.

— Аура?

— Помещик был очень жесток. Ходили слухи, что работники часто исчезали. Даже обыски, по заявлениям родственников пропавших работников, проводили много раз, но ничего подозрительного так и не нашли.

— Вот это история! Здорово! — мои глаза загорелись в неподдельном интересе! Мистические истории. Что может быть лучше! — А может и призраки здесь бывают?

Идея, что не я одна вижу призраков, мне очень понравилась и, сжав ладони, я с нетерпением ждала рассказ Егора о страшных и ужасных призраках.

— Раньше бывали, но на моей памяти, а работаю я здесь всего два года, все тихо. Но если интересно, Виленовна может многое рассказать. Она старожил, работала здесь еще когда имение выполняло роль склада.

Интересно! Но как мне подойти к Виленовне, если она меня с первого дня невзлюбила?

— Мое предложение — бояться не мертвых, — неправильно растолковал мое озадаченное выражение лица Егор, — а живых.

Я согласно кивнула, а лаборант встал и, зашуршав в кармане халата, извлек небольшой черный приборчик.

— Электрошокер. А вот, — протянул шнур, похожий на зарядку к смартфону. — Зарядное к нему. Если не использовать, одной зарядки хватает на несколько месяцев.

— Мне обязательно им пользоваться? — я уставилась на черную коробку в руках Егора. — Может, пациенты не настолько опасны?