Танго нуэво
Шрифт:
Феола смотрела на Вирджинию.
Вирджиния на Феолу не смотрела, она спала под действием снотворного.
Серхио смотрел в стену и чувствовал себя откровенно несчастным.
Вот как оно ТАК бывает? Чтобы и жил, и был, и… он же спал с этой девушкой! И ничего не почувствовал? Не ощутил, не понял, не сообразил?
Кактак?!
И… это действительно наследие мединцев? Но почему, почему – так?! Они же должны были умереть! Обязаны!!! Демон ушел из мира, люди, связанные с ним душами, умерли…
Те, изуродованные, кошмарные,
Феола медленно провела руками над телом Вирджинии. Серхио заметил, что у нее ладошки светились белым светом. Но белым же… что в этом такого?
Ничего.
Огонь бывает разного цвета, Серхио и черный видел. Красиво и страшно.
– Она не человек, – тихо сказала Феола. – То есть человек, но с примесью… вот того.
Серхио опустился на стул. Ноги не держали… вот так, называется! Изменил супруге! Сходил налево… справедливости ради, это было… минутку! А ведь это было ДО того дела с мединцами!
За несколько лет до него… уже тогда так было?
– Но у нее нет никаких признаков, – выдохнул Серхио.
Феола развела руками, с которых пропали последние огоньки.
– Если я правильно понимаю, ее мать полукровка, в Вирджинии этой крови – четверть, в ее детях – восьмая часть. Как на плантации. Мулаты ярко выраженные, с ТЕМ наследством, а вот квартерона можно уже и не узнать. А с Мерседес и вообще все в порядке… практически.
– Практически?
– Октороны вообще не похожи на черных предков, но вот в их детях наследие может проявиться. Если я узнаю, что это за рыба, я скажу точнее, – Феола развела руками. – Делать выводы только на основании чутья… пожалуй, это немного неправильно.
Серхио кивнул. И не поспоришь… [7]
– Я расскажу, ритана Феола. Но внешне… у нее ведь нет никаких признаков?
Феола покачала головой.
– Я не вижу. Может, если вскрыть, там что-то будет. А так – нет.
– Едем обратно, в управление, – вздохнул Серхио.
Вот так в мужьях верность и воспитывают…
– Рози!
– Да, Эктор?
Ритана Ксарес поглядела на тана Ксареса-старшего.
Вот такая семья. Отец – Патрисио Эудженио. Дочь – Роза Эухения, сыновья Эктор Патрисио, Эмилио Патрисио и Хулио Патрисио.
7
Мулат – 50 % «белой» и 50 % «чёрной» крови. Квартерон 75 % «белой» и 25 % «чёрной» крови. Окторон (то же, что квинтерон) 87,5 % «белой» и 12,5 % «чёрной» крови.
Хулио, понятно, давно уехал, и где он – неизвестно, и что с ним стало – неясно.
Эктор и Эмилио женились, живут сейчас все вместе, с отцом в одном доме, благо дом громадный.
А вот Розе так не повезло.
В результате воспаления она лишилась возможности иметь детей. Нет, кто-то другой и в такой ситуации выбирается из ямы. Можно же усыновить кого-то? Мало ли горя на свете, пойди, да и сделай кого-то менее несчастным! Кто-то выходит замуж за вдовца с детьми. Нельзя сказать, что они попадаются часто,
Но Роза слишком уж прислушивалась к отцовскому мнению.
Если отец сказал – черное! Вот черное оно и есть. Не чернильное, не ночного цвета, не угольного, а черное – и точка.
Приложил он дочь коротким: сухое дерево, так она жизнь и прожила. Ясно же, если отец так сказал, значит, ей никто и не поможет. Папа всегда прав. Вот…
– Ты правда собираешься искать… вот этих?
– Зачем их искать? – удивилась в свою очередь ритана. – Спрошу в паре магазинов… что я, не вижу, что платье на девушке от сеньоры Наранхо?
Эктору это ни о чем не говорило. Что уж там, живя с отцом, он полностью зависел от его воли и власти. А для Патрисио Эудженио платья что от сеньоры Наранхо, что от какой-нибудь крестьянки Марии были одинаковы. А если не видно разницы, зачем переплачивать?
Вот и не заказывал никто таких дорогих вещей. Но знали. И хотели, и мечтали, и на наследство облизывались, и заранее подсчитывали, что купят, кому, сколько…
– Ты понимаешь, чем это может нам грозить?
Роза сморщила нос.
– Ну и чем?
– А если отец решит все оставить Хулио?
– Это если Хулио решит сюда приехать. Но я не думаю, что он на это согласится.
– Детей же он сюда прислал…
Роза Эухения пожала плечами.
– Эктор, для начала нам надо познакомиться, все о них разузнать, подумать, как лучше это преподнести отцу. Папа уже в возрасте, у него слабое сердце…
Эктор только скривился.
Некоторых вещей при сестре лучше было не произносить. Но было у него серьезное подозрение, что отца об асфальт не расшибешь. Он всех переживет, еще и на их похоронах спляшет. Это у Эктора, которому еще пятидесяти пяти нет, и давление, и сердце, и печень пошаливает. А вот у его отца, которому глубоко за семьдесят, ничего не болит. И лопает он кашу только из вредности.
Что, Эктор не знает, что ли?
Не так давно видел, как отец заказывал в дорогом ресторане свиную вырезку! С жиром, с красным вином, и с таким гарниром, что у бедняги Эктора аж желудок свело.
Случайно он там оказался, с другом, ну и… увидел. Хорошо еще отец его не заметил.
– Роза, я могу тебя попросить об одной вещи?
– Да, конечно.
– Давай мы с тобой сначала посоветуемся, как это лучше преподнести папе. Он действительно немолод, мало ли что…
Роза кивнула и с благодарностью поглядела на брата.
Действительно, так будет лучше.
Вот наведет она справки, расспросит, они с братиком переговорят, а там уж и папе все-все расскажут. Только надо как-то поосторожнее… возраст ведь.
И сердце…
В управлении Серхио молча достал и протянул Феоле папку с вырезками и выписками. Дело мединцев, конечно, было сдано в архив. Но кое-что Серхио скопировал для себя.
Не каждый ведь день – такое! Считай, История! И ты ее участник!
Такие события в учебники входят, о них потом внукам-правнукам рассказывают.