Танго со смертью
Шрифт:
Мужчины продолжали спорить. Маг незаметно для окружающих, что-то латал в моих энергетических потоках, которые я видела как тонюсенькие ниточки золотисто-желтого цвета. В них много прорех, как если бы из сплошного полотна вырвали клоки. Плохо, но не смертельно.
– - Как ты?
– одними губами спросил Эдвард.
Закатила глаза, дернула губами. Говорить не хотелось.
– - Потерпи, - беззвучно попросил маг.
Округлив глаза, молча вопросила. Резкая боль побежала по позвоночнику, тихим вздохом сорвалась с губ. Все тело до последней клеточки наполнилось жизненной силой, хлынувшей
– - "Спасибо"!
– мысленно поблагодарила я.
– - "Не пойми превратно, - так же мысленно ответил Эдвард, - Я это делаю не из альтруистических побуждений".
– - "Не поняла"?
– - "За те три дня, которые ты провела в стазисе, твой подопечный нескончаемыми истериками успел довести до состояния нервного срыва всех наших сотрудников. Причем этот паршивец призвал такое невообразимое количество духов и призраков, что наши маги сбились с ног ловя их по этажам. Эти недоразумения жизни после смерти до икоты напугали жильцов дома. Да, и кому понравится, когда проснувшись утром идешь умываться, а вместо своего лица, видишь нечто сосредоточенно корчащее тебе рожи. И это не все! Особо сердобольные решили помочь хозяйкам по дому: помыть посуду, прибраться, приготовить обед, погулять с детьми!!! Немыслимо, но некоторые хозяйки только обрадовались!! Еще...Еще несколько призванных забулдыг скорешились с местными алкашами и вовсю терроризируют винные ларьки. Бедные продавщицы готовы бесплатно отдать товар лишь бы отвязаться от призрачных алкоголиков. Однако есть и более трудные случаи. Одна совсем обнаглевшая особа, в прошлом модель, нанялась на работу в местный элитный бутик. Мы до сих пор не можем уговорить хозяина магазина выдать ее нам, по его словам, после того, как эта особа начал рекламировать их товар, прогуливаясь в витрине и посылая прохожим воздушные поцелуйчики, продажи магазина увеличились в трое"...
– - "Ой, а я все сплю и сплю!
– хихикнула я, - Что ж вы меня раньше-то не разбудили"?!
– - "Это тебя я хочу спросить. Что случилось"?
– - "Не знаю, - напрягла память, но в ней как будто что-то стерли, - Точнее не помню".
– - "Когда тебя сюда принесли, мне показалось ты окончательно и бесповоротно мертва. Хотя в твоем случае это невозможно. Видимых причин то не было. Странно, не находишь?
– маг нахмурился, но ответа он не ждал, - В тебе не было ни капли энергии. Даже искры жизни. Ничего".
– - "И"?
– - "Искра появилась только шесть часов спустя. Яркая, чистая, но почем-то сильно ослабленная. Все твои энергетические потоки были разорваны. Учитель и я, как могли, восстановили их, но ты не приходила в себя".
– - "У меня было такое ощущение, будто по мне проехал асфальтоукладчик. Надеюсь, все утрамбовали?"
– - "Представляю себя. Я, когда еще в адептах ходил, одно такое заковыристое заклинание испробовал, что потом недели три-четыре отлеживался. Ел и пил через соломинку. Сил ни на что не хватало. А потоки как у тебя в труху. Возобновить учебу только через год удалось".
– - "Думаешь, меня заклинанием так подкосило"?
– - "Кто знает", - синеглазый дернул плечом.
– - "А ты, что думаешь"?
– удивила я его своим вопросом. Не ожидал, наверное, что заинтересуюсь его мнением.
– - "Возможно. Хотя вряд ли. Тогда на тебе бы остался его знак".
– - "Знак"?
– - "Знак или метка. Вот как у меня над сердцем".
Я пригляделась. И точно, над сердцем у Эдварда, среди фиолетово - синих ниточек темнело пятно в форме какой-то замысловатой закорючки.
– - "Хм. Забавно. И это навсегда"?
– меня разобрало любопытство.
– - "Да".
– - "А это плохо"?
– - "Как сказать. Это сильно уменьшает мои способности и есть риск, что, в конце концов, заклинание активизируется и убьет меня".
Решила промолчать. Стало жалко синеглазого обормота, который, по-моему, не ожидал от себя такой откровенности. Вон, как быстро взгляд отводит.
– - Та-ак! Не успели отвернуться, а они уже глазки друг другу строят, - грубо прервали наш разговор по душам, - Вижу нашей пациентке уже лучше.
Я откинула голову и с интересом посмотрела на маленького, щупленького с плешкой старичка, возраст которого определялся от восьмидесяти и до бесконечности. Его ясные стальные глаза сверлили меня цепким, проницательным взглядом.
Он мне не понравился. Во льду этих глаз копошился какой-то темный червячок, изворотливый щупик, которого у хорошего человека быть не должно. Эта уверенность приходила изнутри. Из знаний, которые были вложены не в голову, а гораздо глубже.
– - Лучше, - соблаговолила ответить ему.
Поднялась со стола. Свесила ноги. Расправила закатанные до плеч рукава, одернула мешковатую блузку. Огляделась, изучая обстановку. Обычная операционная, ничего сверхъестественного. Я когда путешествовала по этажам, еще сильно удивилась, зачем она здесь. Вот и выяснила.
У двери стоит Денис. Он усилием воли пытается не улыбнуться, но губы предательски дрожали. Вокруг стола по часовой: Эдвард, док и шеф.
– - Мне гораздо лучше, - повторила для неуслышавших с первого раза, - Но здесь я не останусь.
– - В каком смысле?
– не понял док.
– - Я замерзла, - подивилась его недогадливости.
Без долгих раздумий спрыгнула со стола. Ощутив босыми ногами, холод кафельного пола, поморщилась, но молча, на подкашивающихся ногах, направилась к выходу.
Эдвард сначала замешкался, но потом догнал и пошел слева на шаг позади. Денис предупредительно открыл дверь, пропустил вперед, и, не спрашивая разрешения, пошел следом. Шокированные нашей феноменальной наглостью шеф и док, давясь невысказанными возмущениями, остались в опустевшей операционной одни. Что ж им полезно.
Глава 17
Лёня едва не удушил в объятьях, а Рамон еще и обслюнявил с головы до ног. Мальчик, не сдерживая слез, жаловался, что его не пускали ко мне, что из вредности использовал дар, но когда пришли духи, не знал, что с ними делать. Я ласково укачивала его на руках. Слушала, позволяя излить обиду и страх, которые он пережил за эти три дня.
Подпирая стенки по обе стороны от дверного проема, мужчины, наблюдавшие за идеалистической сценкой, только хмыкали. Дверь, сиротливо стоявшая в коридоре, была банально мной выбита, когда выяснилось, что ее заперли на ключ.