Танго втроем
Шрифт:
Изображения на экранах были разными. На том, что находился в левом верхнем углу, крутили ролик, занимающий по времени примерно двадцать секунд. Из голубой «Сиерры» выбрался Саша Прохоров, хлопнул дверцей, вот он идет, огибая столики летнего кафе, мельком, три-четыре секунды, Алтуфьев в плаще и шляпе, опять Санька, приветствующий того взмахом руки, сближаются, Прохоров уже протягивает ладонь для рукопожатия, но, делая явно лишний шаг, заваливается на Алтуфьева. Причем видно, как в этот момент из затылочной части головы Прохорова вырывается наружу красное облачко… И тут же пошло по новой: «Сиерра», столики кафе, Алтуфьев, лишний шаг, «облачко»…
На левом нижнем мониторе другая картинка. Оператор, наверное, это был сотрудник УВД, заснял на пленку распростертое на плиточном покрытии двора тело. Жертва падения с большой высоты лежит, можно сказать, на спине. Конечности неестественно изогнуты, вернее, изломаны, подошва правой ноги, например, едва не достает до плеча. Лица попросту нет, как будто с человека кожу содрали. Вот подошли двое с носилками, им помогает третий. Кое-как распределили останки на носилках и поволокли их к труповозке.
И еще раз: останки Вани Демченко, санитары, труповозка. И так по бесконечному кругу — пленка была закольцована.
На остальных двух мониторах фотоснимки молодых людей, соответственно, Прохорова и Демченко, заснятых еще в форме мор-пехов, заключенные в траурные рамочки.
Через ровные промежутки времени вместо двух траурных фото идет клипированное изображение. На одном экране «нарезка» из кинохроники времен нацистского рейха, на другом, уже в цветном изображении, кадры современной Германии… Вот знаменитый Нойшванштайн, «новый лебединый замок», величественный и загадочный, словно перенесенный в заснеженные вершины баварских Альп из древнего германского эпоса, прозванный в народе «замком сумасшедшего короля»… Собор Мюнстер, одна из высочайших церковных башен в Европе, один из символов величия германского духа. Еще один «символ», кельнский «Дом»: две ажурные неземные башни, уникальный собор, дерзновенный и прекрасный, его строительство заняло шесть веков. И сразу же после этих впечатляющих кадров, сменяя друг дружку, на весь метровый экран одиночные и групповые фотографии каких-то людей — все они Бушмину были незнакомы, — фото эти мельтешили на мониторе с такой скоростью, что Андрей едва поспевал зацепиться за них глазом.
И еще одна деталь. «Кино» вообще-то было немым. Но в одном месте, когда на экране мельтешили фотки с незнакомыми Бушмину людьми, «звук» появлялся.
Чей-то голос за кадром, с угадывающимся в нем «штатовским» акцентом, характерным для англоговорящих «пиплов», вот что произносил:
«БУШМИН, ПОСМОТРИТЕ НА ЭТИХ ГОСПОД! ОНИ ПОВИННЫ В СМЕРТИ ДВУХ ВАШИХ ДРУЗЕЙ! ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ УБИЙЦЫ БЫЛИ НАКАЗАНЫ?!ТОГДА ВЫ ДОЛЖНЫ ПОМОЧЬ НАМ! ВЫ ДОЛЖНЫ ПОМОЧЬ НАМ! ВЫ… ДОЛЖНЫ… ПОМОЧЬ… НАМ…»
Бушмин оставался холоден к благим призывам. Он мог бы выкрикнуть в лицо «пропагандистам», пустившимся на грязные и подлые провокации: убийцы уже наказаны! И был бы прав, потому что он лично «приговорил» снайпера, подло, из укрытия, в затылок, застрелившего Саню Прохорова, его напарника, а потом и «крутого блонда», руководившего всей шайкой головорезов. Часть . из тех, кто были причастны к гибели двух ребят, в ходе провокации, устроенной Кондором и его друзьями, перестреляли друг дружку, остальным, кто уцелел, Бушмин помог отправиться на тот свет, действуя на пару с Рейнджем.
Но Бушмин, хотя и дурак, потому что попался так по-глупому, все же не был законченным идиотом. Пропагандистский посыл ему был предельно понятен: вот эти, чьи лица мельтешат в кадре, они и есть настоящие убийцы, потому что именно они отдают приказы, а такие, как «крутой блонд», лишь рядовые исполнители, второстепенные, в общем-то, персонажи.
— Ну что, Бушмин, посмотрели?
Смуглолицый и Джи-ай рокирнулись местами, первый уселся на табуретку, второй — испарился.
— Только давайте больше не будем юродствовать и корчить из себя слабоумного!
«Так кто ж тебя заставляет? Не юродствуй! И не корчи из себя слабоумного!»
Визитер, а он явно косит под старшего, на реплику никак не отреагировал. Наверное, не расслышал. Бушмин забыл включить связь с внешним миром.
— Давайте говорить серьезно. Скажите, Бушмин, чего вы добиваетесь вот таким своим поведением? У вас есть какая-то цель? Извините, но на идиота вы не смахиваете. Окажись в вашей шкуре другой человек, даже подготовленный, он бы и двадцати четырех часов не продержался. А вы ровно месяц в бегах, уворачивались, маневрировали, ходили по лезвию ножа, по краю пропасти, да еще и огрызались. Так чего же вы добиваетесь? Каков ваш замысел? Что вам нужно, вернее, в чем вы нуждаетесь? Может, вам нужны деньги? В обмен на ту информацию, которой, а я в этом уверен, вы единолично располагаете?
Бушмин тут же включил связь.
— О-о, деньги… Денежки я люблю. Вы что, серьезно про «мани»?
— Я что, по-вашему, похож на несерьезного человека?
— Гм… Могу я поинтересоваться, какой… суммой вы располагаете? Я вот почему спрашиваю… Может, у вас денег не хватит? Я хотел бы с вашим начальством переговорить.
— Я и есть «начальство», — сказал смуглолицый. — И я уполномочен вести переговоры с вами по всему кругу вопросов.
— Хорошенькие переговоры, — хмуро сказал Бушмин. — Заковали меня, как каторжника…
— Сами виноваты! — резко сказал американец. — Вам было сделано предложение! Через Карсакова! Забыли?
— С деньгами, значит, напряга нет? Хоть это меня радует… Миллион баксов. Да, миллион ваших американских долларов. А к нему пакет гарантий. «Грин кард», а еще лучше гражданство. Обещаю, что на одно из кресел в Конгрессе претендовать не буду.
— Вид на жительство, да и смена гражданства — решение этих и других проблем мы вам гарантируем, — задумчиво сказал американец. — Что касается названной вами суммы. Вы запрашиваете большие деньги. В принципе такую сумму мы могли бы выплатить. Но сами понимаете, не за ваши красивые глаза. Какого рода товар вы можете нам предложить?
— Пожалуй, я продешевил… Что такое нынче «лимон»?
— Определитесь наконец! И назовите мне точную цифру!
— Десять миллионов!
Что характерно, подумал про себя Бушмин, наблюдавший за реакцией американца, тот не стал возмущаться, мол, несерьезно, Андрюша, кто ж тебе такие бабки отвалит… И как-то даже особо не удивился, только призадумался крепко.
— Вы хотите сказать, Бушмин, что знаете, где находится тайник? И вам известно его точнейшее местонахождение?
— Тайник? — удивился Бушмин. — Какой тайник? Я разве что-то говорил о тайниках?
Смуглолицый даже заерзал на своей табуретке.
— Бушмин, мы уговорились вести дела серьезно! Речь идет о деньгах! О больших деньгах, которых вам, возможно, хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
— У тебя, сучий потрох, денег не хватит, чтобы Андрея Бушмина купить!
Сказав эти слова, Кондор отключил связь с внешним миром.
— Щенок! — процедил американец, вставая с табурета. — У тебя времени осталось до восьми утра! Думай! Если я не получу от тебя того, на что рассчитываю, ты пожалеешь о каждом сказанном тобою здесь слове!