Танго втроем
Шрифт:
Он в задумчивости стоял на том же месте, где несколькими минутами ранее стоял Бруно Вальден. Включив фонарь, осветил им бурую лужицу на полу. Сноп света сместился, высветив лежавшие рядом две пузатенькие гильзы. Поднял, повертел их в пальцах, разглядывая под лучом фонаря, сумрачно, в такт своим мыслям, покивал головой.
Он не хуже Вальдена разбирался в стрелковом оружии. Конечно, окончательный вердикт вынесет опытный эксперт. Но в уме у него уже созрела догадка. Еще бы ей не созреть, если в руке у некоего субчика он видел пистолет, снаряжающийся спецпатронами «СП-4»!
И событие это имело место не в далеком прошлом, а не далее как сегодня, всего несколько часов назад.
Наклонившись, поднял с пола женскую косынку. Зачем-то понюхал ее, вдохнув при этом легкий аромат французских духов, затем аккуратно сложил на манер носового платка и присовокупил к найденным гильзам.
Карсаков мрачно покрутил головой. Он глубоко сомневался, что новость, которую он доставит Алексею Казанцеву из Дачного, понравится пребывавшему не в духе банкиру. Но все же, если отбросить прочь эмоции, им наконец удалось выйти на реальный след Розановой-Матильды.
В ночи раздался негромкий всплеск. На гладкой поверхности канала, заросшего по берегам камышами и мелким кустарником, разошлись во все стороны круги. Бушмин в эти мгновения даже испытывал нечто похожее на угрызения совести, как-никак он только что утопил своего дружка…
— Ну что, утопил? — раздался над ухом голос Мокрушина. — Правильно сделал! Где ты к нему теперь боезапас найдешь? А без патронов на что он тебе сдался?!
Они выбрались через колодец, расположенный почти у самой лесопосадки. Бушмин и Розанова сразу направились в сторону канала, после их похождений в подземельях следовало хоть как-то привести себя в божеский вид, а Мокрушин отправился к зашхеренному в лесопосадке «Фольксвагену». Не успели моргнуть, как он уже перегнал тачку к каналу. Он парень резкий — одна нога здесь, вторая там.
Мокрушин отпер багажник. Бушмин вытащил оттуда свою дорожную сумку и стал рыться в ее чреве. Володя вооружился фонарем и отверткой.
— Вот… Наденешь брюки и куртку от спортивного костюма. Держи башмаки… Кстати, что ты там копаешься?
— Здесь у меня заначка… По себе знаю — без ствола все равно что голым на морозе! «Беретта», правда, без глушака. Обойма снаряжена, запаски нет, но с патронами проблем не будет.
— Ствол чистый? Или уже засвечен где-то?
— Думаешь, я знаю? Ты же в курсе, откуда дровишки… «Дровишки», известное дело, были из одной не очень дружелюбной кавказской республики. Ребята, из числа «своих», естественно, столько этого добра привезли, приховав его в укромных местах, что черпать из этого арсенала можно как из бездонного колодца.
— Если не приглянется, — добавил Мокрушин, — я тебе что-нибудь другое сварганю.
— Данке шен, Вольдемар. Но ты все же переоденься, не подвергай опасности свой изнеженный организм.
Он подошел чуть ближе к тому месту, где в зарослях ивняка что-то смутно белело.
— Не вздумай только купаться, вода еще прохладная! — предупредил он, услышав плеск воды. — Я вам сухую одежду принес, вам нужно переодеться в сухое.
— С-с-с-пасиббо, — донесся до него дрожащий женский голосок. — П-положите на т-т-траву…
— Нет, так не пойдет, — неодобрительно сказал Бушмин. — У вас же зуб на зуб не попадает! И вы, наверное, мокрая вся! Сейчас я что-нибудь придумаю.
Он вернулся к машине.
— Володя, у тебя, случаем, не найдется?..
— Есть, — мгновенно врубился тот. — Спирта грамм триста в бутылке… На, держи!
Бушмин взболтнул бутылку, сделал крупный глоток, затем крякнул, занюхал рукавом.
— Не пьянки ради, — прохрипел он обожженным горлом. — Прими маленько для сугреву!
— Ну так я ж за рулем…
— Давай пей! Сделай маленько «релакс»! Забыл, каких дел мы сегодня наворотили?!
— Да уж, чего теперь какого-то гаишника бояться…
Бушмин нашел в «бардачке» походную стопку, прихватил с собой бутылку и направился к Розановой.
— Это опять я… Елена Владимировна, я… лекарство принес. Вот… это примете внутрь. И пожалуй, вот что… Давайте-ка я вас как следует разотру, а то как бы вам не простыть!
Молодая женщина была настолько уставшей и опустошенной, измотанной физически, перепалившей уйму нервов во всех этих передрягах, что даже не нашла в себе сил перечить этому странному парню.
Плащ, некогда светлый, оказался не только грязным, но и мокрым насквозь. Под плащом, гм… как бы ничего и не было. В смысле одежды, включая сюда такие деликатные и нужные вещи, как нижнее белье.
Стараясь не зацикливаться на этом восхитительном женском теле, Бушмин пытался настроить себя на деловой лад, это вроде. как личное оружие чистить, занятие ведь тоже наиответственнейшее…
Кое-как удалось облачить Розанову в сухую одежду: на ней теперь красовались слегка подвернутые у щиколоток спортивные брюки Андрея и его же теплый шерстяной свитер.
— Ну вот, — сказал он, не скрывая удовлетворения от работы, каковую он проделал, не обращая внимания на протесты. — Теперь полный порядок!
Затем неожиданно, сам в душе удивляясь собственному поступку, подхватил девушку на руки и отнес ее к машине.
— Елена Прекрасная и… Серый волк, — прокомментировал зрелище Рейндж. — Прошу, господа, карета подана!
…Розанова свернулась калачиком на заднем сиденье, сунула кулачок под щеку и тут же уснула. Она так устала, что ей не смог помешать провалиться в сон даже рвущийся из динамика хриплый голос Высоцкого:
Идет охота на волков, идет охота-а!
На серых хищников, матерых и щенков…
— Сделай потише, Рейндж! — В голосе Бушмина прозвучали какие-то новые, смягченные нотки. — Не видишь — спит…
Они мчали по пустынному ночному шоссе, взрезая темень мощными снопами фар. Два серых волка и спящая на заднем сиденье красавица. Их уже обложили красными флажками, на них велась безжалостная облава.
Часть 3
«А-ЦЕНТР»