Танк смерти (Советская оборонная фантастика 1928-1940)
Шрифт:
Вскоре на маяк пришли корабли №№ 2 и 3, подстроившись к командиру, а через двадцать минут, пикируя сквозь облака, подтянулись и остальные самолеты. У всех материальная часть работала отлично. Только командир 3-го отряда беспокоился за свой левый дизель. Вот-вот наступит утреннее прояснение, и тогда ночь — хороший помощник в бою — уйдет надолго, и неприятель мгновенно откроет советские самолеты.
Снегов передает свои мысли штурману и просит скорее кончать расчеты. Наконец, после северного курса самолеты вышли под 90 градусов
— Передать всем: строй линии — с интервалом по фронту 500 и более метров. Сохранение боевого курса автоматом с максимальной точностью на полной скорости. Высота 100–200 метров. Огонь по сигналу штурманов. Уход после сбрасывания прямо вверх на 10.000 метров. Сбор по маяку № 1 или заместителей. На построение включить верхние правые огни.
До фашистской эскадры осталось не более двух минут. Слабые огоньки показывают, что боевая линия самолетов построена.
— Полная скорость. Атака по этому курсу. Выключить все огни, — последняя команда, которую передал Снегов.
И советская эскадра воздушных миноносцев на полной скорости пошла на сближение с противником.
Снегов на этот раз сам увидел, как на восточной части горизонта из воды начали вырисовываться чернильные корпуса двух- и трехтрубных крейсеров, дредноутов и миноносцев. Вновь зашуршали мины, вновь нечеловеческие минуты боевого экстаза, а дальше на морских просторах океана заблестели зарева взрывов, пожаров, и наверное океан содрогнулся от стонов и воплей тонувших десантов вражеской армии.
— Не доплыли до нас соседи… — первое, что услышал от комиссара полковник.
В это время самолет находился над поредевшими облаками, вершины которых заливались многокрасочными лучами восходящего солнца. Снегов еще долго не мог уйти от воспоминаний боя.
Лишь после сбора всех кораблей Снегов окончательно успокоился, отдав приказание всем следовать к ущелью Партизан ломаным маршрутом, соблюдая высоту 12.000 метров.
Через минуту с корабля № 5 донесли, что при атаке неприятеля самолет не успел выйти в безопасную зону и попал под действие взрывной волны, после чего горючее правой плоскости быстро начало убывать и что с настоящего момента корабль может пройти не более 200–300 километров.
Снегов посмотрел на карту — в этом районе нет ни одного острова или отмели для вынужденной посадки сухопутного самолета. Чем помочь? В то время как командир по шифру сообщил советским подводникам о посадке самолета на воду, штурман по внутреннему приемнику принял решение команды самолета № 5. Оно было кратким: решили пойти в район неприятельской эскадры и пикировать на хорошую цель. Прощайте!
Снегов, быстро выйдя из строя, заметил, как из кучной стаи серебряных гигантов отделилась пятерка, медленно теряя высоту курсом на восток.
Полковник отдавал самые категорические приказания повернуть к своим берегам, но ни единого слова приемник флагмана не добился от подбитого корабля. Тогда Снегов быстро его нагнал, стал впереди его, разворачивая назад. Но и это не подействовало на пятерку. Корабль все снижался круче и затем перешел в пике.
Снегов также вылез под облачность. Стояло серое утро. Лучи солнца, пробиваясь сквозь слабую пелену облачности, светлыми пятнами разнообразили и без того богатые краски прекращающегося шторма.
Километрах в пяти дымили трубы не то крейсера, не то дредноута. Самолет № 5, нацелившись на него, задымил своими мощными моторами, с сильным снижением уходил от Снегова. Противник заметил самолет, открыл по нему сильный огонь. Разрывы окружили самолет, и иногда Снегову казалось, что уже нет в живых веселых украинцев экипажа пятого корабля. Но вот он вновь заблестел крыльями на солнце, все круче опуская нос. Затем вдруг пятерка вошла в отвесное пике. Мгновение — и черный дым, окутавший корабль, скрыл это страшное зрелище войны.
Командир со слезами, которых не видел никто, повернул на восток.
Когда он вернулся на аэродром ущелья Партизан, его эскадра вновь запрятала в подземные тоннели корабли, готовые выйти на катапульты для очередного взлета…
Поздно вечером, слушая сообщения широковещательной радиостанции, Снегов и все бойцы узнали, что 2-я и 3-я неприятельские эскадры с несколькими десятками транспортов почти полностью погибли… от шторма. Так говорили сообщения штаба противника.
Снегов и его товарищи хитро улыбнулись, решив как следует отдохнуть после длительного боевого полета. Завтра последует новое задание.
— Может, теперь в столице неприятеля научились отличать шторм от штурма советских птиц, несущих смерть фашизму, мир и счастье трудовому человечеству.
Ночь накрыла, как одеялом, ущелье Партизан, и бойцы эскадры сверхдальних воздушных миноносцев заснули крепким сном.
Алексей Ольшванг
КРЕПОСТЬ
(1938)
Полковник с группой офицеров торопливо пробирались через кустарники. Идти становилось все труднее. Под ногами начала хлюпать вода.
— У, черт! Откуда здесь вода? Сколько раз я ходил по этой тропинке, но никогда не замечал, чтобы здесь было болото.
— Дождик шел, — усмехнулся полковник.
— Господа, разве шел дождь?..
— Я что-то не замечал, — заявил один из офицеров.
Полковник засмеялся, но ничего не ответил. Они молча двинулись дальше. Впереди ничего не было видно. Воздух становился все сырей. Молодой офицер, шедший впереди, зажег электрический фонарик.
— Стойте! — воскликнул полковник. Все остановились.