Танкист-4
Шрифт:
— Так может к нам в спецуру. У нас скучать некогда. Даже сейчас, нет-нет, а вглубь Коста-Рики прогуливаемся, чтобы соседи совсем уж не борзели.
— Я танкист, нечего мне делать в спецназе.
— Расскажи мне. Т-танкист, — с подначкой возразил капитан. — Все танкисты как люди, командуют танковыми взводами и ротами, и только у тебя под рукой мотострелковый взвод. И как тебя угораздило? — хмыкнул капитан.
— Это в Шанхае ещё началось. Пришлось кумекать, как сделать так, чтобы не сожгли машину к бениной маме. Вот и удумал собрать вокруг себя десант, да обучить как надо. А после
— Ясно. Ну, пойду я. Бывай Тополь.
— Бывай, Питон.
Не успел отойти капитан, как на смену ему подошёл Ясенев. Виктор окинул его оценивающим взглядом, и улыбнулся.
— Товарищ поручик, разрешите доложить, прибыл из медпункта без происшествий, ранение в мягкие ткани, освобождение от физических нагрузок сроком на трое суток, ежедневные утренние процедуры.
— Я гляжу тебе галифе не только застирали, но и заштопали, да ещё и выгладили.
— Это тётка Исабель, сказала, что если засохнет, потом не отстирать, вот и… А потом просушила утюгом, — невольно краснея, стушевался жизнерадостный балагур.
Исабель, сорокапятилетняя женщина, старшая медсестра фельдшерского пункта, с Ритой с самого её прибытия в Никарагуа. В ходе войны она потеряла мужа и двоих детей. Побила её жизнь изрядно, и когда казалось, что выхода больше нет, рядом с ней появилась Шапина. Молодой фельдшер приставила женщину к делу, и начала обучать сестринскому делу. А потом, как-то так получилось, что никарагуанка превратилась в самую настоящую дуэнью подруги Нестерова.
— Ну, поздравляю, Тимур, — хмыкнул Виктор, — коль скоро Исабель тебя приняла, это считай две трети успеха.
— А Маргарита Ивановна об этом знает? — поинтересовался радист.
— Предлагаешь нам с Исабель сделать за тебя всю работу?
— Сам управлюсь, — буркнул радист.
— Очень надеюсь. Что там в медпункте, пострадавших много?
— Точно не знаю, но вроде бы подняли одного убитого и двух тяжёлых, шестеро ранены, госпитализированных нет.
— Ну, в этот раз по божески. Можешь идти.
— Есть.
Виктор поправил ремень «Горки» на плече, глянул на солнце склоняющееся к закату, и направился в сторону своей палатки. Время до ужина есть, так отчего бы не сходить на стрельбище. Сегодня это для него едва ли не единственный источник опыта. За прошедшие год с лишним, что он находится на строительстве канала, чаще подвергался обстрелам, чем сам стрелял в ответ.
Снимать бронежилет не стал, предпочитая носить защиту постоянно. Случалось, что на том берегу появлялись снайперы одиночки, предпочитавшие отстреливать зазевавшихся военных. Эта броня серьёзно отличалась от кустарных поделок Виктора, которые он пользовал прежде. При весе в четырнадцать кило, его бронепластины гарантированно держали винтовочную пулю с четырёхсот метров. Тяжёлый, не без того, но в общем и целом, это неудобство стоило того, чтобы с ним мириться.
Не стал расставаться и с «Горкой», предпочитая иметь винтовку под рукой. В дополнение к ней подхватил трофейный помповик «Браунинг», набросил на плечо два патронташа
— Сидор Матвеевич, — окликнул он своего зама.
— Я, товарищ поручик, — отозвался старший унтер.
— Схожу постреляю, остаёшься первым после бога.
— Есть.
Всего-то, семь минут по хорошо натоптанной тропе, и он вышел на стрельбище. Между прочим, хорошо оборудованное. Тут и обычные мишени, и падающие, устроенные из броневой стали, вырезанной из сгоревших танков. Компания заботилась о своих работниках. Правда, при этом не забывала и о собственной прибыли. Аренда огневого рубежа, мишени и боеприпасы были достаточно дешёвыми, зато пользовались спросом.
Кроме того, на каждом строительном участке имелись филиалы государственного банка ДВР, где рабочие могли сбыть свой опыт, по вполне приличным ценам. В местных реалиях, ясное дело, а так-то выходило раза в полтора дешевле чем в том же Владивостоке. Ну вот так у дэвээровцев, помогать они конечно готовы, но только не взваливать себе на плечи, и не содержать союзников. Всё должно быть к обоюдной выгоде.
А вот Виктор в обороте опыта принимать участие не имел никакого права. Его удел, только трофеи. Но ввиду отсутствия активных боевых действий, да и не активных то же, возможность эта лишь возможностью и оставалась.
— Привет, Мигель, — поздоровался он со смотрителем стрельбища.
— Здравствуйте, господин поручик. Хороший денёк, чтобы настрелять немного опыта, — подмигнул он Нестерову.
— Имею такое желание. Тарелочки напрессовал?
— А то как же. Всё как полагается.
Эти мишени-тарелочки были одним из девяти изобретений Виктора, сделанных за последние полтора года. Как говорится, голь, на выдумку хитра. Когда закончились трофейные боеприпасы, Нестеров начал крутить свои патроны, используя для этого более дешёвый чёрный порох. Но главная проблема заключалась именно в мишенях.
Поначалу-то он пользовал отлитые из цемента или обычные плоские камни. Их отличала высокая прочность, и они выдерживали множество попаданий. Основной их недостаток был в том, что Виктору было скучно в них стрелять и он решил как-то разнообразить монотонный настрел опыта.
Для этого воспользовался обычным измельчённым древесным углём и клейстером из муки. В результате получилась достаточно прочная конструкция, чтобы её можно было запустить в полёт, и в то же время, при попадании дроби тарелочка разлеталась эдаким чёрным облачком.
Изготовить ручной пресс было проще простого, а там презентовать идею смотрителю стрельбища, который тут же усмотрел в этом источник дохода. Разве только клейстер из муки заменил на клей из рыбьей чешуи, нечего продукты переводить. Всего-то копейка, в перерасчёте на рубли, зато на выходе интересная игрушка. Тем более, что стендовой стрельбой по определению занимались только те, у кого в кармане водились деньги.
Правда, Виктор пока всё ещё пользовался этими мишенями бесплатно, в счёт подаренного пресса. Впрочем, выгода для него оказалась не только в этом. Как ни странно Эфир счёл такую безделицу достойной очка надбавок, который ушёл в Выносливость. Интеллект и без того уже в одну целую девять десятых.