Танкистка
Шрифт:
— Так просто?
— Почему просто, это нелегко, особенно, когда ты молодая девушка и ни кто не воспринимает тебя всерьёз.
— Но ведь вы добились своего и теперь командуете полком.
— Да, но для этого понадобилось немного удачи, а главное понимание, как можно с максимальной выгодой использовать мой отряд. К моему, да и нашему общему счастью, командующий Западным фронтом, маршал Тимошенко это понял и дал мне карт-бланш, что и позволило мне добиться таких успехов.
— И какие ваши планы на будущее?
— Разумеется бить немцев, или вы решили, что я сейчас, в прямом эфире подробно расскажу всем слушателям, как у нас, так и у противника, как и что я буду делать?
Ведущий молодец, не знаю, на что он рассчитывал, задавая мне такой вопрос, но в ответ он только коротко рассмеялся.
— Разумеется нет, но ваши общие планы хотелось знать.
— А какие сейчас у всех нас могут быть планы? По моему мнению у всех нас есть только один план, уничтожение противника или всемерная помощь в этом
— Да, вы правы, но у меня есть ещё один вопрос, по нашим сведеньям немцы прозвали вас Валькирией, почему?
— Тут вам надо спросить у самих немцев, почему они так меня назвали, хотя сама я думаю потому, что я девушка. По их мифологиям валькирии сродни амазонкам, девушки-воины, вот и немцы, узнав, что отрядом, который наносит им такие болезненные удары командует девушка, вспомнили об этом и поэтому так меня назвали.
— Надя, вы разрешите мне так вас называть?
— Да, конечно.
— Так вот Надя, а как вы можете прокомментировать слухи, про то, что вы с особой жестокостью казнили пленных немцев?
— Это не слухи.
— То есть это всё выдумка противника?
— Нет, это всё чистая правда, но как всегда всё упирается в нюансы.
— А можно поподробней?
— Разумеется. Так к примеру по моему приказу танкистов одной немецкой части я приказала связать и бросив их на дорогу, проехаться по ним на их же собственных танках, которые мы захватили. Да, с одной стороны это кажется полным варварством и военным преступлением, но это только если не знать всю подоплёку этого дела. За этими танкистами мы специально охотились, искали их и были рады, когда нашли. А причиной этого стало обнаружение нами уничтоженной противником нашей колонны медсанбата и разъяснение чудом выжившего ездового с неё. Буквально за несколько часов до того, как мы наткнулись на эту колонну, немецкие танкисты просто раздавили её своими танками. Они догоняли телеги с нашими ранеными и давили их гусеницами. Как это назвать?! Что они после этого заслуживали?! Гуманного обращения?! Как там говорится — И аз воздам! Вот только ждать, когда этих убийц постигнет божья кара, я не собираюсь. Небесная канцелярия слишком нерасторопна, к тому же кто его знает, а если она на самом деле? Оттуда пока ещё ни кто не возвращался, что бы это подтвердить или опровергнуть.
Про свой случай я лучше промолчу, так как до сих пор не понятно, кто и зачем так со мной поступил.
А вообще безнаказанность рождает вседозволенность. Уверенность в том, что за любые преступления совершённые против нашего народа они не будут нести ни какой ответственности, рождает многочисленные случаи самых страшных преступлений. Сжигание мирного населения живьём, изнасилования даже маленьких девочек, убийства раненых и пленных, это то, что массово совершают немецкие солдаты. Вы знаете, я говорила с пленными немецкими офицерами, и спрашивала их, почему они так себя ведут у нас и знаете, что они мне отвечали? Мы освобождаем себе жизненное пространство. Нам обещаны нашим фюрером поместья и рабы, а лишние должны быть уничтожены. Вы поняли? Это наши земли должны отойти им на поместья, а наши люди должны стать их рабами, и все лишние должны быть безжалостно уничтожены. Вот такой новый порядок несут нам очередные завоеватели, и поэтому каждый наш боец должен знать, что он не столько сражается за советскую власть и товарища Сталина лично, а за свои семьи, своих родных и близких, своих друзей и знакомых, за весь свой народ, за их право жить на своей земле и так, как они этого хотят, а не на ставшей вдруг чужой земле и по приказам хозяев. Это должен знать и понимать каждый наш боец и командир, каждый советский человек и не испытывать ни малейшей жалости к оккупантам, зная, что они не пощадят его семью, если она окажется на временно оккупированной противником территории. Я лично видела догорающий сарай, в который немцы согнали население небольшой деревушки, а самое страшное, это были чувства моего бойца, который оказался из этой самой деревушки, и в том сарае сгорела вся его семья. И самое обидное, мы опоздали совсем на чуть-чуть, что бы это предотвратить. А теперь представьте себя на месте того бойца, что это ваши родные и близкие сгорели заживо, потому что нелюдь в человеческом обличье решила захватить себе жизненное пространство. Часть этих упырей мы захватили живьём, после чего казнили их с особой жестокостью, да-да, именно казнили так, как они того заслужили и казнил их тот самый боец, что потерял в той деревне всю свою семью. Всеми своими действиями я показала, что противник за свои преступления будет наказан самым изуверским способом, что они получат адекватное наказание за свои преступления. Только так, казня их самым жестоким образом за их преступления, мы можем хоть как-то защитить наше население, оказавшееся в оккупации. Только осознание неотвратимости самого жестокого наказания за свои преступления может хоть как-то их предотвратить.
— Надя, а вы знает, что за вашу голову назначена немцами большая награда, и вы объявлены личном врагом Гитлера и Германии?
— Честно говоря нет, но это показывает, что я всё делала правильно и ни о чём не жалею. Пускай противник знает, что ни какой жалости за свои преступления он не получит и я и дальше, по мере своих сил буду давить его, как бешеного зверя и даже после смерти вернусь
Глава 18
Нечаева заинтересовала вождя, на фоне поражения профессиональных военных, она, попав в окружение, развернулась даже лучше, чем в порядках наших войск. После этого он стал отслеживать её и поэтому не мог пропустить её выступление по радио. Никаких заранее заготовленных речей, только прямой эфир и сейчас он слушал выступление Нечаевой по радио, а вместе с ним в его кабинете находился и Мехлис. Когда прозвучало — «каждый наш боец должен знать, что он не столько сражается за Советскую власть и товарища Сталина лично, а за свои семьи, своих родных и близких, своих друзей и знакомых, за весь свой народ, за их право жить на своей земле и так, как они этого хотят, а не на ставшей вдруг чужой земле и по приказам хозяев.» — то Мехлис произнёс: — Я ей покажу как это сражаться не за Советскую власть и товарища Сталина! Эта оторва вконец распоясалась.
— Лёва, успокойся! Она всё правильно сказала, у нас есть много народа, кто по той или иной причине не любит Советскую власть. Да они нам не вредят, но и не помогают, а так она ясно показала, что отсидеться в стороне у них не получится, или с нами и всем народом, или против нас и всего народа, третьего не дано.
В целом речь Нечаевой Сталину понравилась, в ней она легко и просто раскрыла всю звериную сущность немецкого фашизма, их цели, и показала, что договориться с ними нельзя. Тут или они нас или мы их и борьба будет идти насмерть. Нужно всемерно растиражировать её образ, это ведь советская Жанна д‘Арк. Уже сейчас её популярность в войсках и народе растёт и при любом исходе, выживет она или погибнет, но и так и так она так или иначе мотивирует людей на борьбу с врагом. Да цинично, но тут идёт речь о выживании целой страны и народа, а потому все средства хороши.
Честно говоря, я думал, что мне нагорит после такой речи, всё же это выходило за рамки разрешённой цензуры, но к моему большому удивлению ни передачу не прервали, ни потом мне ничего не было. С радио меня сначала отвезли назад в гостиницу, где я спокойно пообедал в ресторане, а потом политрук предупредил меня, что бы я готовился к отлёту, ночью вылетаем назад, вернее это я вылетаю, а он как раз остаётся. У меня осталось несколько часов свободного времени, и я рванул в ближайший коммерческий магазин, где купил десяток бутылок хорошей водки и коньяка. Знай я заранее зачем меня вызвали на Большую землю, то я прихватил бы с собой список представленных к наградам, но не зная зачем меня вызвали, не рискнул это делать. Вдруг меня вызвали не награждать и хвалить, а дать по шапке и посадить, такое тоже вполне могло быть, и тут я даю списки на награждение. Так наоборот можно было подставить своих людей, а почему это враг народа Нечаева их награждает, а что если это её подельники. Короче, когда в Москве выяснилось, что меня будут награждать, а не карать, я попросил отправить в отряд шифровку, что бы они срочно подготовили списки награждённых. Меня привезут, прыжков с парашютом не предвиделось, высадят, а раненых и списки награждённых заберут. Так и случилось, вечером за мной заехали, я уже был готов и на машине всё тот же политрук меня отвёз назад на аэродром и посадил в самолёт. В этот раз я был отоспавшимся и не спал, хоть уже и наступила ночь. При перелёте через линию фронта нас засекли и пришлось пережить несколько очень неприятных минут, когда нас обстреливали с земли зенитками. Причём вполне неплохо били черти, прямо в самолёт не попали, но пара рваных отверстий прямо перед моим носом в обшивке самолёта появилась. Не знаю, попали нам в моторы или нет, но долетели нормально и звук моторов не менялся, так что думаю пронесло и в них не попало. Сели на том же поле, а там уже всё готово, как только самолёт остановился, я вылез из него и сразу транспортник стали грузить ранеными, так же вручили и планшетку с наградными листами на моих бойцов и командиров. Управились быстро и самолёт снова пошел на взлёт и как я узнал, долетел до своих нормально. А я снова окунулся в свою кухню, во время моего отсутствия ни чего существенного не произошло. Честно говоря я был рад, что вернулся назад, хотя чего скрывать, и поездка в Москву мне понравилась. Всё же всё последнее время я был в напряжении, а когда выяснил, что меня вызвали в столицу не ругать, а награждать, то расслабился и действительно хорошо отдохнул за эти несколько дней мирной жизни. Сейчас же я с радостью обнялся со своими ребятами, хорошо ещё, что за время моего отсутствия ни чего не произошло. За это время и отряд отдохнул, технику в порядок привели, не знаю ещё, как там мой второй батальон, который разбившись на взвода, ушел кошмарить немцев, но надеюсь узнать это в ближайшее время, а пока пора снова придумывать новые подлянки для арийцев.
Это время, Москва, Кремль.
— Добрый день Борис Михайлович, проходите, садитесь.
Сталин любезно указал Шапошникову на место за столом. Как бы то ни было, но самодуром Сталин не был, он всегда уважал профессионалов своего дела, к которым он относил и Шапошникова. Он глубоко его уважал за профессионализм, полковник царской армии Шапошников, весной 1918 года добровольно вступил в Красную армию и принял деятельное участие в Гражданской войне, за что в 1921 году был награждён орденом Красного знамени.