Танкоопасное направление. «Броня крепка!»
Шрифт:
Беззвучный огненный всполох в затянутом дымом и пылью хвосте колонны – ну, наконец-то! Еще кому-то из фрицев сильно не повезло. И тут же еще один взрыв, но уже в центре, метрах в трехстах от последнего подбитого Дмитрием танка. Внезапно душу заполнило какое-то иррациональное веселье: три сожженных танка за – сколько там времени прошло? Минута, две? – нормально же, а?! Можем, когда захотим? Можем – и безо всяких цейсовских прицелов! И еще больше сможем, уже совсем скоро Курская битва…
Башнер воткнул в казенник очередной унитар и помотал головой – угорел, что ли? Да нет, вроде рано. Кордитом, конечно, воняет, но и не настолько, чтоб в обмороки падать. Так, довернуть маховик
Вслед за щелчком в наушниках грохнуло орудие, выплюнув еще одну смерть. Уж больно не понравился Дмитрию маневр второй по счету самоходки, внезапно сдавшей назад и застопорившей правую гусеницу, разворачиваясь в их сторону. Все, вычислили их! Кончилось везение. Точно кончилось: болванка лишь сорвала один из листов противокумулятивного экрана, но до брони так и не добралась, даже рикошета не было. Млять! Да Ваня же! Снаряд!
Кланц! Ага, это затвор. Тогда получи, тварь – и с размаху педаль вниз, до упора. Выстрел!
Ба-б-бах!
Перспективу привычно заволокло поднятой выстрелом пылью и дымом – ствол-то почти вровень с землей, еще пару раз – и вовсе ни хрена не разглядишь. Да уж, насчет мокрой земли он точно погорячился. Может, в глубине она и мокрая, а вот поверху уже пылит… Только вот не будет никаких «пары раз», пора менять позицию. Нет, точно пор…
Бдзынк! Ого, неплохо по ушам шарахнуло, несмотря на шлемофон! Похоже, они с самоходкой одновременно выстрелили. Немецкая болванка, оставив на башне продольную борозду и звон в ушах, ушла в сторону, а их? В молоко, сука! Промазал, млять, промазал!..
Помотав головой, Дмитрий взглянул на башнера, глаза которого округлились явно сверх положенной человеческой анатомией меры. Впервые, что ли, под обстрелом? Ну, да, таки впервые, если память виртуала не врет. Что ж, парня понять можно: болванка-то с его стороны в башню стукнула, в полной мере прочувствовал. В очередной раз сунув под нос заряжающему кулак и многозначительно кивнув на казенник, Захаров заорал, не особо выбирая выражения:
– Коля, валим нах…!
И, снова взглянув на башнера, отвесил тому увесистую плюху в бок. Воспитательная мера оказалась правильной, и танкист, секунду растерянно поморгав, дернул из укладки новый унитар. Хоть бы снаряд не выронил, герой-танкист. Причем взрывателем вниз…
Взревев дизелем, танк резко сдал… нет, не сдал, скорее «прыгнул» назад, рывком уходя из пристрелянного вражеским наводчиком сектора. Вовремя, кстати: на том месте, где он только что стоял, вздыбился дымно-пыльный куст взрыва. По броне звонко сыпанули осколки и глухо пробарабанили куски вырванной тротилом глины. Ни хрена себе, фугасным, что ли, фриц шарахнул? Ну и за каким, спрашивается?! Или просто выпалили тем, что в стволе оказалось?
«Тридцатьчетверка» развернулась и на приличной скорости рванула в сторону заранее присмотренной позиции. По башне дробно протарахтела пулеметная очередь, пятная свежеокрашенную броню пулевыми отметинами. То ли у немецкого стрелка сдали нервы, то ли всерьез надеялся разбить приборы наблюдения. Дмитрий словно наяву видел разлетающиеся капли расплавленного свинца и клочья латунной оболочки. Накаркал: щеку неожиданно обожгло залетевшей в приоткрытый люк раскаленной каплей. Блин, а если бы в глаз?!
Доехали, наконец. Так себе позиция, но уж чем богаты – не то крохотный овражек, не то здоровенная промоина, оставленная весенними ливнями, поверху обильно поросшая густым колючим кустарником, еще не успевшим зазеленеть. Сквозь который они и проломились, безжалостно ломая гусеницами хрупкие ветки.
Теперь можно и оглядеться, благо небо и земля перестали сумасшедшими качелями скакать в триплексе. Что ж, пока они катались, хаосу на дороге определенно прибавилось: горел бронетранспортер и две автомашины с разнесенными в щепки кузовами и посеченными осколками кабинами; еще один тупорылый грузовик, внешне не поврежденный, застыл поперек дороги, из кабины, уцепившись рукой за дверцу, свисает тело водителя. И в конце колонны тоже что-то весело полыхает, но что именно – не разглядеть, мешает дым и поднятая взрывами пыль.
Самое время и им подключиться к веселью, вот только есть одно «но» весом в двадцать с лишним тонн и калибром в семьдесят пять миллиметров. Или «семь с половиной сантиметра», согласно немецкой классификации. Вернее, не одно, а аж три – самоходки, мать их, все целехоньки, уже сползли в кювет, укрываясь за подбитыми бронемашинами. Две ведут огонь по противоположной стороне дороги, третья, похоже, взяла на себя роль их персонального охотника и палача. Молодцы фрицы, быстро обстановку оценили! Поняли, что танков тоже всего три, а пришлет ли Ярошенко на помощь второй взвод, еще неизвестно.
Спрятавшуюся за разбитым танком «Штугу» Дмитрий, пусть и сквозь дым, прекрасно видел – отлично сознавая притом, что позиция у него для подобной дуэли не ахти. Если и попадет, то в самый край рубки, и вовсе не факт, что будет пробитие. Попробовать? А что остается? Главное, не торопиться… Захаров аккуратно навел центральную прицельную марку на корпус Sturmgesch"utz, совместил с горизонтальной шкалой БРОГ [2] и выдавил спуск.
Ба-б-бах!
Роскошный огненно-дымный всплеск над корпусом самоходки. Осколочным вмазал. Что самое обидное – попал, только пользы-то… хотя оглушило панцерманов качественно.
– Ваня, млять, ты чем зарядил?! Давай «раз» в ствол!!!
И снова приник к прицелу, дожидаясь, пока башнер перезарядит орудие, на сей раз бронебойным. Но прежде чем Захаров успел прицелиться, выстрелила самоходка. И, не дожидаясь результата, врубила задний ход, окончательно скрывшись в дымном шлейфе от горящей «четверки». Плохо. А главное, обидно! Правда, немецкий наводчик тоже смазал, Дмитрий даже не понял, куда тот попал.
Где-то в хвосте колонны рвануло, и почти сразу же метрах в трехстах от дороги поднялся султан грязно-белого дыма, подсвеченный снизу оранжевыми всполохами загоревшегося соляра. Все, вот и у них минус один. Сожгли кого-то из ребят. Точнее, не безликого «кого-то», а сержанта Вахнина с экипажем, чей танк занимал позицию по ту сторону дороги и должен был замкнуть ловушку с конца колонны. Скрипнув зубами, Дмитрий навел орудие на пытавшийся столкнуть с дороги заглохший грузовик бэтээр и выстрелил, прекрасно понимая, что противопульная броня – не преграда для пятикилограммовой болванки. Но водителю и десанту всяко мало не покажется. Так и вышло: прошитый насквозь, от борта до борта, бронетранспортер дернулся и замер, задрав в зенит ствол курсового пулемета.
– Давай «два».
И, дождавшись, пока заряжающий воткнет в ствол унитар с осколочно-фугасной гранатой, выпалил еще раз. Хотя мог и не стрелять, если честно. Но отомстить за сгоревших ребят хотелось просто до зубовного скрежета. Вышло эффектно: взрыв практически развалил корпус полугусеничника на две части, причем в продольной проекции, и пробил бак. А в том, что немецкий синтетический бензин горит в бою ничуть не хуже обычного, Дмитрий уже успел убедиться.
Бдзынк-виу-у-у!