Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн
Шрифт:
Но это время было не только периодом отдыха, но и временем больших организационных преобразований. На базе дивизии «Лейбштандарт» был сформирован 1 танковый корпус СС. 19 июля 1943 года было принято решение, что в его составе будет создан танковый батальон, укомплектованный только «тиграми». Он получил номер 101. Поменялась и сама система нумерации частей. В случае с тяжелым танковым батальоном это был номер корпуса + номер самой части. Сам номер 101 (1-й танковый корпус, 1-й танковый батальон) указывал на исключительное положение этого подразделения. Если «Лейбштандарт» считался воинской частью № 1 в Германии, то тяжелый танковый батальон был подразделением № 1 в «Лейбштандарте». В некотором смысле слова данное танковое подразделение было самым элитным во всем рейхе, танковым подразделением № 1. Сам 101-й танковый батальон «Лейбштандарта» должен был состоять из
Клинг и хауптшарфюрер Хаберман
Собственно 13я тяжелая танковая рота, которой к концу Курского сражения командовал Михаэль Виттманн, должна была стать 3-й танковой ротой только что сформированного 101-го батальона тяжелых танков. Первые офицеры стали появляться в батальоне уже в июле 1943 года. Очень многие из них были выходцами из батальона штурмовых орудий «Лейбштандарта». Большинство из них в августе 1943 года оказалось в Италии, в Реджо-нель-Эмилии, где располагалась уже сформированная на тот момент 13-я тяжелая танковая рота.
Гауптштурмфюрер ССКлинг, который был ранен во время Курского сражения, воссоединился со своей ротой уже в Италии. 25 августа 1943 года он был награжден золотым знаком «3а ранение» (он получал уже пятое ранение). На тот момент в роте еще не знали, что их командир был представлен к награждению Рыцарским крестом.
В районе 10 — 13 августа в Реджо-нель-Эмилию с ближайшей железнодорожной станции прибыло двадцать семь новых «тигров». С ними прибыло также два новых танковых экипажа. Штурмман СС Шамп, увидев новую машину, переписал все ее номера: шасси — 2503333, пулемет — 2160, двигатель — 61202 и т.д. При этом сам танк имел «пробег» всего лишь в 202 километра.
Формальная ликвидация 13-й роты тяжелых танков привела к тому, что появились две новые тяжелые танковые роты. Одной из них командовал гауптштурмфюрер ССКлинг, другой — унтерштурмфюрер ССВендорф. Кроме всего прочего, Клингу было поручено заниматься формированием и укомплектованием нового 101-го танкового батальона. Первая полностью укомплектованная тяжелая танковая рота появилась на свет 14 августа 1943 года. Еще 5 августа 1943 года командиром 101-го батальона был официально назначен штурмбаннфюрер ССХайнц фон Вестернхаген. На тот момент существовали только организационные основы танкового батальона. Да и сам фон Вестернхаген не мог присоединиться к своему батальону. Во время операции «Цитадель» он получил тяжелое ранение в голову и долгое время проходил лечение. После того как лечение было закончено, ему надлежало пройти специальное обучение в располагавшейся в Париже школе бронетанковых войск. Именно на ее базе были организованы курсы для будущих командиров танковых батальонов. В итоге до момента прибытия Вестернхагена реальным командиром формирующегося батальона оставался гауптштурмфюрер Клинг. Им почти сразу же были сформированы экипажи для всех 27 «тигров». Началась подготовка. Ее должны были пройти не только новобранцы, но и ветераны 13-й тяжелой танковой роты. Часовые теоретические занятия, проходившие в неком подобии учебных классов, для большинства боевых офицеров были весьма скучным занятием.
Экипаж гауптштурмфюрера СС Клинга. Слева направо: Бобби Вармбрунн (наводчик), Вольгемут (радист), Хайнц Клинг, Хайнц Раймерс (водитель), Макс Глаубе (заряжающий)
30 июля 1943 года в составе 101-гo тяжелого танкового батальона «Лейбштандарта» оказалось несколько новых унтершарфюреров СС.Среди них были Эдуард Калиновски, Вальтер Хан, Винфрид Луказиус, Вильгельм Ирион, Зепп Стих, Пауль Вогт. Они только что окончили юнкерскую школу СС,прошли специальные учебные танкистские курсы и были молодыми кандидатами на присвоение офицерского звания СС.Если судить по дневникам Шампа, то распорядок дня в этот период времени в Италии вряд ли можно было назвать напряженным. «31 августа 1943
Некоторые из офицеров-танкистов были настолько в хороших отношениях с итальянцами, что их нередко приглашали на домашние обеды. Однако все попытки немцев завести роман с местными девушками заканчивались неизменной неудачей. Редко кто из местных жительниц соглашался встречаться с танкистами. Пребывание немцев не обходилось без небольших эксцессов. В частности, до нас дошел случай с кражей сыра. Однажды под покровом ночи кто-то из танкистов украл на местной сыроварне большую головку сыра. Его разделили между несколькими экипажами. Местный владелец лавки тут же сообщил об этом командованию батальона. Разгорелся скандал. В итоге унтерштурмфюрер Михаэль Виттманн в поисках сыра обследовал каждый танк. Не желая нарываться на гнев командира, большинство провинившихся в спешке предпочли съесть сыр. Учитывая, что сыр был марки «Пармезан», у них надолго было отбито желание воровать его.
8 сентября 1943 года беззаботному отдыху танкистов был положен конец. Прибыл приказ о приведении танкового батальона в состояние боеготовности. Дело в том, что итальянцы перешли на сторону англо-американских союзников. Руководство рейха сочло это изменой, что давало возможность активно вмешаться во внутренние итальянские дела. 101-й тяжелый танковый батальон «Лейбштандарта» не принимал участия в разоружении итальянских гарнизонов. В большинстве случаев итальянцы добровольно складывали оружие. 9 сентября 1943 года в окрестностях Реджо-нель-Эмилии появилось множество немецких войск. Высадившись на аэродроме, они тут же расположились в местечках Ла Вилла и Сан Иллоно. Итальянские войска, еще недавно являвшиеся союзниками немцев, были интернированы. В этот момент многие служащие из 101-го танкового батальона «Лейбштандарта» позаимствовали себе на итальянских военных складах черные форменные рубашки. В те дни среди танкистов считалось неким писком моды носить под камуфляжной формой черную рубашку. Кроме этого, на военных складах брались горные ботинки, кожаные пояса и специальные летные комбинезоны. За счет итальянцев пополнялся также моторный парк «Лейбштандарта», в первую очередь это касалось автомобилей «Фиат» и «Студебеккер». После этого танкистам был вновь предоставлен отдых.
Танкисты загорают в Италии. Справа Гельмут Вендорф
Что же еще происходило за это время? 10 августа 1943 года танковый полк «Лейбштандарта» был вновь полностью укомплектован после того, как в его составе оказался заново сформированный 1-й танковый батальон («пантеры»). 4 сентября 1943 года унтерштурмфюрер СС Гельмут Вендорф, который был ранен на Курской дуге, сочетался браком с двадцатилетней уроженкой Мюльхаузена Анна-Лореной Михель. 16 сентября 1943 года многим немецким танкистами были вручены награды.
Унтерштурмфюрер «Буби» Вендорф был награжден Железным крестом первого класса. Такая же награда ожидала и унтершарфюрера Ганса Хёльда. Этот командир танка считался в своей роте счастливчиком, за что даже получил шутливое прозвище «СС Хёльд». Железным крестом первого класса был награжден также наводчик из состава экипажа Михаэля Виттманна Бальтазар Воль. Ему шел всего лишь 21-й год, но этот уроженец Саарской области считался одним из лучших наводчиков не только в «Лейбштандарта», но и во всех германских танковых войсках. Кроме этого, все раненые члены экипажей Виттманна и Вендорфа были награждены Железными крестами второго класса.
В сентябре 1943 года в свою роту после шестимесячного лечения вернулся унтерштурмфюрер Филипсен. Несмотря на то, что лечение было закончено, ему потребовалось еще много времени, чтобы разработать свою поврежденную ногу. Фактическое командование 101-м танковым батальоном осуществлялось четырьмя офицерами: Клингом, Виттманном, Вендорфом и Филипсеном.
Если говорить о повседневной практике пребывания танкистов в Италии, то можно отметить несколько моментов. Неожиданно командование 101-го танкового батальона столкнулось с повальной диареей среди служащих, что было результатом употребления винограда. Оказалось, что местная пища не совсем была привычной для немецких желудков. В итоге был издан строжайший запрет на употребление местного винограда.